Я еще ни с кем так не расставалась

Я еще ни с кем так не расставалась,
чтобы – по живому, чтобы – все двенадцать
кож. Чтобы сидели тени на подоконнике
и шептали «Врешь. Да и не уйдешь».

Чтоб врачи меня, господи, уговаривали:
«На вот. Выпей. Потом пройдет».
И дырявую память иголкой правили,
там где ты прошел. Идиот.

Я еще ни с кем, как с тобой, не мучилась,
из себя по капле тебя давя.
Всем синицам головы выкручивая,
для тебя – циничного журавля.

Я еще ни с кем не смотрела вещие и настолько кошмарные сны,
и мои аргументы веские
не были так смешны.
 
И не разбивались о слово звонкое,
отдающееся в ушах.
И на каждый мат, что камнем летел в меня,
я обычно в себе находила шах.

А с тобой, дорогой, я узнала многое –
то, чего не вычитаешь из книг:
как из милого, казалось бы, диалога
перейти на крик.

Как предательски-явно трясутся челюсти
даже от подозрения в измене.
Как внутри холодеет: вот, кажется, ты идешь,
а на самом деле – ни к черту зрение.

Я ужасно устала и мне всё по боку.
Я пускаю всё по ветру, на самотёк.
Говорят врачи: не чеши, не трогай там, не мочи и само пройдёт.

Я же вот сижу да и расковыриваю,
как обычно, сдираю кожу на двух больших.
Собираю все вещи твои, выкидываю:
выселяю тебя из своей души.

От тебя остаются рубцы и ссадины,
шрамы да ожоги на пол-лица.
Вот бы взять тебя, и замучить, гадину,
Да вот так же, как ты меня искромсал.


Ну, а кто виноват? Ну, давай же, Гулечка!
Не зажмуривайся, не надо! Теперь смотри,
как все счастливы: звонят тебе и отчитываются.
И какое дерьмо у тебя внутри.


Перестань! Сделай вид, что тебе все по боку,
ты же знаешь, что это не навсегда,
что до следующей схватки с жизнью,
минимум – ночь еще. И да будет она светла.
 
И запомни: тем, кто посмеет сдаться
На могилах не ставят потом креста.