жалость

я сегодня лохматого пса обнимала на улице,
он скулил и ластился к ногам побитым,
весь в репьях - рычал и на солнце щурился,
его совсем недавно приласкали битой;
у каждой собаки ведь есть история,
лишь с разницей в том, что у кого-то - поводок
а у кого-то - повод; поиздеваться и лишний раз пнуть,
выместить злобу; пускай это всего лишь теория, но не раз проверено практикой.
человеку невозможно не верить - такова собачьей природы тактика.
я бы взяла тебя домой, в хату, солнышко, но не получится.
мы смотрели бы вместе фильмы, светили пленку и старый рок слушали,
я звала бы тебя аристократом, придумала имя бы милое и отучила бы,
непременно бы отучила рвать папины диски, царапать пластинки старые,
писать на соседское "Амаро", выбивать табак из сигарет,
но все знают, что лучше улицы для тебя дома нет.
и никогда до конца не выбьется пепел прошлого
из шерсти и из хвоста рваного; на ушах и носу остаются шрамы -
напоминание о жестокости очередной пьющей "мамы".
и как бы мне не хотелось, но я человек,
к сожалению, точно такой же, как и все остальные;
правда из тех, что помешаны и немного на голову больные,
немного привязаны и любвеобильны; настолько много и сильно,
что и никого, кажется больше не надо - только друга верного.
и я не пойму то, что чувствуешь ты - лохматая добрая псина;
с перебитою лапой и рваным ухом, собака - картина,
собака - карта, мое бывшее счастье до прошлого марта -
все здесь теперь видно. и навсегда, наверно.
кто - то не разучился улыбаться будучи зверем,
не слыша ласковых слов, помимо вязкой гадости, даже мата.
ну здравствуй, это я, твоя единственная точка не возврата.