3. Лунная дева. Чудесное рождение Кагуя-химэ

                ЛУННАЯ ДЕВА
       старинная японская повесть

       Чудесное рождение Кагуя – химэ

  Дни те уплыли, как солнце, на запад.
  Дальний ушедший, но памятный миг.
  В селенье одном на равнине Ямато
  Жил вместе с женою Сануки – старик.
               
  А прозвище дали ему – Такэтори –
  Тот, кто в лесах собирает бамбук.
  В ясные дни и в туманные зори
  Не покладал он натруженных рук.

  Как только в рассвете прорежутся ветки,
  Идет Такэтори тропинкой лесной,
  А дома плетет он корзины и клетки
  И в жаркие дни и морозной порой.               
               
  Забрел он однажды в лесные трясины.
  Стояли, как стражи, бамбука стволы.
  Увидел он вдруг: точно в кружеве синем               
  Свет яркий огня из бамбука поплыл.

  -Попал я, наверно, в урочище ками,
  Обитель святую лесного божка
  О небо, ты даришь наш мир чудесами.
  Здесь девочка-крошка,дитя в три вершка.

  От ветра укрыл он малышку листочком,
  Спешил, ног не чуя, скорее домой.
  -Старуха, возьми и лелей свою дочку.
  Дал дар драгоценный нам ками лесной.

  Обидеть любой может крошечку-детку :            
  Схватить в когти птица,стащить в норку зверь.               
  Достань-ка, старуха,для певчих птиц клетку,
  Там сделаем мы для ребенка постель.               

  Как видно, судьба с плеч решила снять горе,
  И старому кинула жребий иной.
  Как только пойдет в лес старик Такэтори,
  В стволе у бамбука найдет золотой.

  И выросла дочка. Успела за лето,
  За несколько месяцев взрослою стать.
  Пора ей подвязывать волосы лентой,
  Пора уже мо* на нее надевать.

  За шелковой ширмой  от глаз посторонних
  Хотелось родителям дочку укрыть.
  Но в доме не стало мест скрытых и темных.
  Светился весь дом от ее красоты.

  Случается, в сердце вскипает обида,
  Болезнь донимает, и давит тоской,
  Но стоит им только дочурку увидеть -
  И боль утихает, и в сердце покой.

  Пока ноги старые крепко держали,
  И с грузом мешок не давил на плечо, 
  Бамбук он ломал,в них монеты лежали.
  И стал Такэтори-старик богачом.
__________________________________
*Надевание мо –обряд совершеннолетия (12-14 лет).  После этого обряда девочка считалась взрослой, пригодной для замужества. Мо –длинный шлейф,   украшенный цветным рисунком и двумя  ниспадающими лентами.

 
  Когда подошли для взросления лета,
  Позвали жреца, и в положенный срок
  Красавицу-дочь, озаренную светом,
  Монах Лучезарною девой нарек.

  Устроили праздник, гостей  пригласили –
  Родных и соседей. И тех, что пришли,
  Сакэ угощали и рисом кормили.
  И все веселились в тот день от души.
               
         Сватовство знатных женихов

  Молва, разрастаясь, дошла до столицы:
  - Кагуя-дева в селенье живет
  Красы несравненной. – Министры и принцы       
  Мечтают хотя бы взглянуть на нее.

  Влюбленные, дырки проделав в ограде,
  Смотрели, вздыхали: "Но где же она?"
  А ветер, плутая средь зарослей сада,
  Слова доносил до людей: "Где жена?"

  - От Кагуя нет ни привета, ни вести, -
  Тоскуют влюбленные. Смята трава.
  И слышат прохожие в стонах: "Невеста!"
  Вот новые как появились слова.

  В село женихи шли с холмов, даже с моря.
  Стояли у дома весь день напролет.
  Увидеть надеялись дочь Такэтори,
  Записочку ей передать у ворот.

  Но тщетно. У многих пропала охота
  Топтать зря траву. Разошлись по домам.
  Остались лишь пятеро: принц Курамоти.
  (Он слыл человеком большого ума.)

   Второй – тоже принц, хитрый Исицукури,
   И с ними Абэ состязаться готов.
   Чин ранга второго в имперской структуре,
   Богач и потомок могучих родов.
               
   Был рангом пониже Отомо. По званью
   Тот Правый министр, а он дайнагон –
   Советник министра. Исонаками
   Был тоже советником, но тюнагон*.
 ______________________________________               
*Правый министр-третий по степени важности должност- 
ной чин после Главного и Левого министров в высшем гос.
совете в эпоху Хэйан. Дайнагон-старший гос.советник
Тюнагон-второй гос. советник.


   На свете сговорчивых женщин немало –
   Красивых и милых, капризных, простых.
   Но этим чего-то всегда не хватало,
   Любителям женской хмельной красоты.

   Упрямцам не ставили ловчие сети,
   Но им не терпелось запутаться в них.
   Забыв про еду и про сон, об ответе
   Молили в любовных посланьях своих.

   Не сбил их решимость отказ недотроги.
   Они продолжали к невесте ходить
   И в дни, когда снегом покрылись дороги,
   И в дни, когда стало всех солнце палить.

   Однажды позвали они Такэтори
   И просьбу, склонившись, сказали свою:
   - Ты мог бы, старик, утолить наше горе –
   Отдать одному из нас дочку твою.
               
   - Не стоит напрасно вам мучиться боле,
   И рад был бы я, но не в силах помочь,
   Ведь Кагуя я не могу приневолить –
   Она не родная, приемная дочь.

   Ушли женихи, предаваясь печали,
   Молили богов от любви исцелить,
   Но исцеленья им боги не дали.
   - Что ж, будем, как прежде,в селенье ходить.

   Так рассуждали: осилит упрямство.
   Ведь жениха выбрать время придет.
   Оценит красавица их постоянство,
   Кого-то из них она в дом приведет.               

   Шли дни и недели своей чередою.
   Сказал как-то, видя влюбленных, старик:
   - Нам, Кагуя, трудно расстаться с тобою,
   Но время идет, и наступит тот миг,

   Когда – нам уж семьдесят было –
   Уйдем со старухой в иные миры.
   Что будет с тобой, нашей девочкой милой,               
   А ты ведь достигла замужней поры.

   Смотри, эти пятеро – знатные люди.
   И каждый, поверь мне, завидный жених.
   Захочешь, один твоим суженым будет.
   Подумай, который по нраву из них.

   - О будущем старого домыслы мучат.
   Моя непреклонность вгоняет в печаль.
   Им кажется: будет мне замужем лучше,
   А я не хочу стариков огорчать.

   Но чувствую: близится миг расставанья.
   Когда он придет, не дано нам узнать.
   Назначить хочу женихам испытанье.
   Любовь свою делом должны доказать.

   И в этот же вечер, когда по планете
   Тепло свое солнце на запад несет,
   Пришли женихи. Кто играет на флейте,
   Кто трогает струны, кто песни поет.

   Старик подошел к ним:-Я с новостью важной.               
   Не зная, кому предпочтенье отдать,
   Сказала мне дочь: "За того выйду замуж,
   Кто делом сумеет любовь доказать".
               
   В ответ женихи: "Она мудро решила.
   Согласны, ее приказаний мы ждем.
   Достанем, чего бы она ни просила.
   Мы для нее на край света пойдем".

   Старик сказал Кагуя: "Все согласились
   Желанья твои, дочь моя, исполнять"
   Подумала: "Сами они напросились".
   И вот, что велела она передать:

   - Принц Исицукури из Индии дальней
   Достанет пусть Будды  священный сосуд -
   Побитую чашу, в какой подаянье
   Монахам бродячим обычно кладут.
               
   Есть остров Хорай*, ты скажи Курамоти,
   Гора средь безмерных бушующих вод.
   Деревья растут в его рощах дремотных –
   Стволы золотые, а жемчуг – их плод.

   Принц ветвь драгоценную с жемчугом белым
   Сумеет ли взять и сюда принести,
   А Правый министр в Китая пределах
   Мне платье из шерсти мышиной найти.
 ____________________________
    *Хорай – остров блаженства. Согласно древним  китайским преданиям, плавает в океане на голове гигантской черепахи. На нем растут нефритовые и жемчужные деревья, плоды даруют   бессмертие.   



   Шерсть белая мягкая с синим отливом
   У огненной мыши, ужасной на вид.
   В отрогах Куньлуня мышь эту ловили.
   В огне шерсть полощут - она не горит*.
               
   Еще ты Отомо скажи, дайнагону:
   Не нужно идти ему долгим путем
   Достанет пусть камень. На шее дракона
   Висит он, горя пятицветным огнем.
               
   Ракушки у ласточек водятся в гнездах.
   Я слышала женщин об этом рассказ.
   Они, говорят, помогают при родах.
   Ракушки – вот мой тюнагону заказ.

   Старик передал женихам:" Попросила
   Дочь  то-то и то-то – Запрос не простой.
   Уж лучше бы сразу ходить запретила".
   Пошли они с горечью в сердце домой
 __________________________________________
     *По легенде, пришедшей из Китая , вокруг горного
   хребта Куньлунь пылают огненные горы. В огне живет
   ростом больше быка,мышь, покрытая шелковистой
   белой  шерстью.


         Каменная чаша Будды

   - Без Кагуя, в мире которой нет краше,
   Нет жизни. Но проще ее обхитрить,
   Чем где-то искать Будды старую чашу,
   В местах, отдаленных на тысячи  ри.*

   С друзьями принц Исицукури простился:
   - Сегодня покину родимый порог.
   Пойду я за чашей. А сам затаился
   В местах, где никто его видеть не мог.

   Три года прошло, чашу старую в храме,
   Покрытую черною копотью, взял,
   В мешочек вложил из парчи, со стихами
   Он сакуры ветку к нему привязал.
________________________
  *Ри – мера длины, примерно равна 4 км.

           Плыл я бурными морями,
           По безлюдной шел пустыне,
           Мучим голодом и жаждой,   
           У подножья Гималаев
           Чашу Будды я искал.               

    С посланием Кагуя чашу доставил.
    - Нет, вряд ли держал ее Будда в руках.
    Не видно сиянья. Посуда простая.
    Вернула назад, укоряя в стихах.

         В травах душистых ночью
         Светлячок сияет нам ярче,
         Чем твоя чудесная чаша.
         Зачем же ходил ты так долго
         К храму на Черной горе.

         В сиянье твоей красоты
         Померкла чудесная чаша.
         Я ли в том виноват?
         Вино любви твоей жаждал –
         Испил я чашу позора.

Сказал. И сбежал от насмешливых взоров.
А чашу свою у ворот положил.
С тех пор говорят: "Испил чашу позора"
О жалких лгунах, уличенных во лжи.