Скиталец. Рождение Зла

1. Культ.

Пионцы приносили жертву,
Случалось это каждый год.
Каждую осень на алтарь
Спускали молодую деву.
Спуская молодую кровь,
Жрецы доказывали Веру
И, как сейчас, так встарь,
Чтоб милостив был Бог.

Жрец, устремляя взгляд свой к небу,
Своей молитвой волновал народ,
Над алтарём он заносил кинджал,
Чтобы слить кровь ещё живого тела,
Чтобы насытился их бог ГолОд
Из большой чаши снежно-белой.
Но в этот раз час смерти не настал,
И всё пошло не так, наоборот...

2. Первый гнев.

Вир Хвард был богом, одним из сыновей ГолОда,
Хвард - их фамилия - божия порода.
Бог времени и смерти, правитель Царства Мёртвых,
И, не смотря на всё это, он не был бессердечным, чёрствым.
И, пусть, он сын, но не совсем похож он на отца,
Ведь, его мать-то - женщина с Пиона, дочь Рола-мудреца.

Как только Вир стал править в царствие своём,
ГолОд жену, мать Вира, всю испепелил огнём.
И Вир лил слёзы тридцать дней, кидая в небо стрелы,
Со злобой на отца кричал, но, всё же, выполнял и дело.
Пионцы видели грозу: лил дождь и молнии повсюду,
Бил гром; И тридцать дней, все прятались, боялись чуда.

И затопило пол Пиона, вторую половину молния сожгла,
Но не одна из стрел Вир Хварда, в ГолОда не вошла.
На день тридцатый душа матери стояла у весов,
Вир Хвард в мир мёртвых, со слезами, раздвигал засов.
И пусть, мать божия, - душа земная всё же и грешна,
С царём Пионии связалась-спуталась она.

И верный писарь Вира, Тэн Зих-Хвард,
Весы увидев, отправляет душу в ад.
И Вир в непонимании и гневе убивает,
И, даже в осознании всего, отца он не прощает.
Пионии царя песочные часы он разбивает,
И жизнь царя, с каждой песчинкой, быстро тает.

ГолОд был возмущён происходящим,
За Виром отправляет сына-полупса смотрящим.
Бог видит, что сын младший натворил - гибнет народ.
Дор Хвард был старшим сыном, его создал ГолОд
Из пса, что умер, охраняв его покои.
Он возродил его из своих слёз и боли.

3. Риг и Пион. Вир и Талла.

А кто из вас представить сможет,
Ту самую небесную любовь?
Богов все теже чувства и тревожат,
И даже, Бога мира смерти, вечных снов.

Однажды Вир, работу выполняя,
Всё рыскал Аголодионии окрест,
То вблизь, то вдаль свой взгляд он устремляя,
Искал умерших близ тех мест.

В то время шла война между Пионцами и Ригом,
Работы было: завались! - всё трупы каждый день.
Ходил Хвард младший меж убитых, миг за мигом,
Всё обращая души мёртвых в тень.

"О, сколько, люди могут убивать друг-друга?!
О, сколько, могут гробить, те, себя?!", -
- Всё думал, юный Вир, да подавая душе руку:
"Не могут жить спокойно и любя.".

***

Война кромсала землю на кусочки.
Носилась конница да, поднимая пыль,
Хлестала лезвием, да прыгала на кочках,
Да превращала деревня в пустырь.

В несметной силе сыскав славу,
Конница Рига наводила страх,
То нанося кровавую расправу,
Тот страх, что, словно, холод - дрожь в зубах.

Риг есть земля восточнее Пиона,
То скудная пустынная земля,
Её сто лет не может подчинить Пионская Корона,
А Риг всё также грабит их поля.

***

Тащили девушку два ригских война,
Она и билась, и кричала вся в слезах.
И все, кто были ей родны, то все покойны,
В сгоревшем доме превратились в прах.

Вир, видя это, позабыв про души,
Схватился за безжалостный клинок.
Он резал, как мясник коровью тушу,
Такой, вот, человечный божий был сынок.

Увидев деву ту, он сразу же влюбился,
Смотрел в глаза ей, позабыв про всё.
- О, кто ты, мой спаситель? как ты появился?
- Я - Вир, - на всё ответ произнесён,

На дереве лесные птицы встрепенулись.
- Я - Талла... - лишь она произнесла,
Невольно побледнев, в испуге отшатнулась.
- Я что, теперь уже совсем мертва?

- Там, на скале, пара горгулий чешут перепонки.
- Я спас тебя, не бойся, успокойся, ты жива,
Я, - хоть, и божий сын, но также - сын пионки,
Хоть, в Царстве Мёртвых - царь, - не делаю я зла.

- Он был красив, умён, в чёрных доспехах,
Он всемогущ, приятен он во всём.
И не являлись, да, и не были помехой:
Ничто, нигде, никто - в его намереньи любом.

Казалось, что всё создано для них:
Он полюбил, она влюбилась крепко.
Но был и тот, кто разлучить хотел двоих,
Кто наказать решил за непослушность детку...

4. Второй гнев.

ГолОд был в ярости, бил ангелов по крыльям:
- Опять мой сына казус учудил!
- Бил сына Дора в его пёсье рыло,
За то, что за младшим не уследил.

- В дела людей какое право
Имел вмешаться мой младшой сынок?!
Ему всё это кажется забавой?!
Ну, всё, так, моему терпенью вышел срок!

Подговорить жрецов на жертвоприношенье Таллы,
Так, демоны: Венсом, Инсом, Хилам!
Всегда, на всё, везде найду управу,
Пусть, люди не уходят по домам.

***

И в следующую ночь, три чёрных балахона
Пробрались в монастырь к жрецам.
То были тени, не имея глав под капюшоном -
Три демона: Венсом, Инсом, Хилам.

Три демона безумства: Непониманье, Страх и Злоба, -
Сейчас нависли над главами трёх волхвов.
Готовые к приказам яростного бога
Хозяевами стать тех трёх умов.

***

Венсом был ангелом, который не ответил в просьбе,
Не понял, не поверил, вообщем, не помог.
За что лишился головы и спущен в ад на бойню,
Тогда, так, повелел и наказал его сам Бог.

Инсом, оставил одного ГолОда вместе с псом,
Когда была война богов, в спальне ГолОда оказался враг.
Пёс защитил Его, потратив свою жизнь, Инсом
Лишился головы, отправился в Пион, за свой он страх.

К тому Инсом также лишился тела,
Из тела ангела был создан сам Дор Хвард.
Но голова прижиться так и не хотела,
Заменена главою пса, со страхом ушла в ад.

Хилам, в лютейшей злобе на ГолОда,
Хотел убить его, как убивал за брата брат.
За что, без головы он стал ходить среди народа,
Найти он сам не может голову, и сам тому не рад.

***

Непонимание пустило корни в Гроне,
И в Глоре пустил корни страх,
А жрец Ибиль очнулся в странной злобе,
С запёкшеюся кровью на губах.

Все трое точно знали, что им делать,
Все трое действовали, как один,
Сами они не стали в след за Таллой бегать,
Обрисовав свой план из нескольких картин.

Пустили похитителей те к Виру во дворец.
Всё реже он бывал в Загробном Мире,
Он ждал, когда войне придёт конец,
Чтобы отпраздновать в Великом Пире,
Тот день, когда он выйдет с Таллой под венец.

***

Дворец же был на севере Пиона,
В том месте, где касается небес
Величественная горная корона,
И где застыл во льдах вечнозелёный лес.

- Но как? когда нам уловить момент?
Как обойти нам Вира, да, и стражу?
- А чтоб пройти туда, нам нужен документ?
А если сразу же заметят нас, пропажу?

- А вы чего хотели пироги из печки воровать?
Я всё вам расскажу, вы только не спешите,
И вы не будете, и вас не станут убивать.
- Вещал усталый жрец, - вот план смотрите.

Так, всю работу основную выполнит ГолОд,
Вам нужно-то всего лишь выкрасть Таллу,
Привезти в столицу, там жертвой на алтарь она падёт,
И ваша миссия придёт к финалу.

За службу Господу в конце вас ждёт награда.
То будет рай при жизни, полный благ,
Отрада за отрадой и услада,
И сгинет ваш лютейший враг.

5. Сон.

Вир спал, он видел странный сон:
Скелет одел платье невесты,
Не звук пирушки, но набата звон,
И, кажется, он раньше видел это место;

Явилась бабка, та в морщинах вся,
И говорит ему, что Бог тогда погибнет,
Когда последний веривший умрёт спасения прося,
И Бог навеки камнем в космосе застынет.

- И что к чему? что это за бред?
- У Таллы Вир хотел спросить,
Но Таллу выкрали и Таллы рядом нет.
Искал её, нашёл лишь, только нить.

Он потянул её, не так, чтоб осторожно,
Но аккуратно, всё боясь порвать.
И вот, схватил руками, за обложку,
К нити пришитую тетрадь.

С дрожью в руках он не справляясь,
Открыл тетрадь, там были строчки:
"Не своей воле подчиняюсь,
Меня похитили...".
- Замысловатые крючочки...

- Вдруг произнёс наш Вир, увидя знаки.
- И кто её похитил? Куда идти? И где её искать?
Уверен я, не обойтись без знатной драки,
Но кто же мне поможет эти знаки разгадать.

6. Привал.

Вот, он уже в пути, и с ним все слуги Смерти,
Скачут ордой сквозь все леса, поля и горы.
Никто не собирает душ, и веселятся черти...
И, даже, смерть устала продвигаться сквозь просторы.

Они остановились в Сумрачной Долине,
Среди елей, и в сырости земли,
Всё превращая в чёрную пустыню,
Силам своим те насыщенье обрели.

Один сказал:
 - Лорд Вир, а может хватит?!
 Ведь, мы не знаем, всё-таки, куда идём?
- Второй подначил:
 - Может... вернёмся, кстати?!
Туда, где наше дело, где орудуют мечом?

- Вир, встал, и жаром запылало сердце:
- Не для того мы рыщем пол-Пиона!
Чтобы вернуться, не пройдя и полпути,
То всё проделки есть отца Божественного трона,
А, коль, теперь уже вернёмся, нам спасенья не найти!

Нельзя быть чуточку, наполовину биться!
Нельзя быть чуточку и капельку любить!
Коль, падать с высоты, - то вдребезги разбиться!
Коль, обратить врага, - то насмерть уж убить!

Нельзя немного припугнуть змею,
Уверен я, - укусит в одночасье.
Рубить сорняк - так, лучше на корню,
Без этого, и не сыскать всем счастья!
И, если бить, - то пробивать броню!

- Закончив речь, наш юный Хвард сказал: - По коням!
- Все поднялись, собрав свой немудрёный скарб,
Отправились все в долгую бескрайнюю погоню,
Чуть не запутавшись среди старинных карт.

7. Под носом.

Вечереют зевы узких улиц,
Всё длиннее тень кладут сады.
Скоро тьма накроет. Будто бы зажмурясь,
Ты пойдёшь к кувшину пить воды.

Вот, и собрались тучи на закате,
Откуда-то пригнал их лютый ветер.
Дом воеводы, тот, уже в халате,
Туманным взглядом провожает вечер.

Откуда-то, быть может, из камина,
Он чувствовал недружелюбный взгляд.
Вот, догорала и последняя лучина,
Неосторожно, по усталости, сну был готов и весьма рад.

Не спали двое суток - устраняли бунт,
Среди людей пошла молва,
Что "мёртвые восстали, разрыхляя грунт...",
И что "спустилися на город силы зла...".

Весь Аголодион окрест был в панике,
Делали всё, будто живут последний день.
Кто жёг дома, кто грабил, рушил памятники,
Кричали, видя собственную тень.

***

Усталость, так легко, текла по жилам,
Что, вот, казалось, не раскрыть уж век.
Лежит в постели, сердце вдруг забилось,
- Стоит пред ним весьма знакомый человек.

- Ибиль, зачем пришёл? я так устал,
Давай, отложим долги позже...
Я понимаю, я на днях стал должен,
Тебе 2000 Онов в карты проиграл.

О, мудрый жрец, уйди, коль мудр,
Ведь, ты же понимаешь деньги есть?!
Отдам твои я Оны завтра утром,
И, может, больше, столько - сколько их не счесть.
Сейчас лежу в кровати мёртвым грузом,
Не доверяя мне, ты задеваешь мою честь...

- Я тут, подумал: не нужны мне деньги,
Не хочешь ли без злата отдать долг?!
Мне не нужны жены твои, их броши, и их серьги...
Я всё же твой товарищ больше, чем игрок.

- Так, что ты хочешь, друг? что тебе нужно?
- Мне нужен дом твой, думаю, на пару дней...
- Я думаю, так крепче станет наша дружба,
- Сказал вояка, протянув ключи во тьме.

***

Сырой подвал. Целая фляга, миска похлёбки.
Не ест, не пьёт измученная Талла.
И не в протесте дело, и не в голодовке,
Она желает, чтоб её не стало.

Быть жертвой для богов, та вряд ли быть хотела,
Для этого, всего лишь, надо быть живой на алтаре,
А, значит, выполнить затеянное ГолОдом дело...:
"Эх, был бы ад и для богов, то там им всем сгореть!".

8. Возвращение.

Ещё один привал. Бушует непогода.
"Что за крючки, и стрелочка-возврат?
Не к дому... ясно... то, к местам былой работы...
Чёртов ГолОд, я покрошу его в салат...".

- Нам надо двигаться! воины, подъём!
У нас в запасе есть всего полдня.
- Вас понял, Вир, куда идём?
В Аголодион, там Таллу и хранят.

- Мне, кажется, отец лишил нас права питать силу с Неба,
Теперь, не Бог - я, а вы не Смерти Слуги...
Хотя, у нас ещё и полно силы, ведь, всё живое будет для нас хлебом.
Ну, что ж, придётся умыть в крови мечи и руки.

***

Выводят Таллу к постаменту.
Уж полдень, залита лучами площадь.
Шумит толпа, беснуется народ,
Перед весомым к счастью аргументом,
Словно, в осенней буре молодая роща.
И люд затих, жрец пользуясь моментом,
Открыл свой громогласный рот,
Молится Богу и к народу ропщет.

Жрец, устремляя взгляд свой к небу,
Своей молитвой волновал народ,
Над алтарём он заносил кинджал,
Чтобы слить кровь ещё живого тела,
Чтобы насытился их бог ГолОд
Из большой чаши снежно-белой.
Но в этот раз час смерти не настал,
И всё пошло не так, наоборот...

***

Катятся головы, слышны посвюду крики,
И кони топчатся, и в мясе, и в крови.
Охвачен град огнём, и воевода уж висит на пике,
Вокруг в дыму всё и в пыли.

В других градах Пиона было также,
Тут Вира слуги верные наславу постарались.
И план всех слуг и Вира очень слажен,
Считай уже с отцом-ГолОдом поквитались.

И, перебив всех городе, спешит уж на алтарь,
Возлюбленный, и сын, и мститель, и убийца.
Спешит разрушить всё, всё, что было встарь,
Чтобы погиб проклятый кровопийца.

Он видит, что на улице средь тел стоит старуха,
Та самая, что приходила в его сон.
Вокруг пожарище, и хаос, и разруха,
Её, как будто бы, не тронул он.

Старуха улыбаясь помахала,
Достала из полы плаща кинжал,
Воткнула в грудь, и назвничь сразу там упала,
Вир, тотчас слез с коня, к ней подбежал.

- Я - твоя мать, беги на площадь - старуха прошептала,
- Жизнь за меня, сестричка отдала.
- И, тотчас, голова её опала,
У Вира по щеке текла слеза...

9. Возмездие. Рождение Зла.

Все знают, игры с демонами плохи,
Коль, договор - своё те точно заберут.
Поглотят всё и до последней капли, и до крохи,
Сами затянут на твоей шее жгут.

Инсом выходит сам из жреческого тела,
И, также, вышли из других Венсом, Хилам.
Сознанье собственное Глором овладело,
- Отпрянув, отпускает женский стан.

Глор видит - ГолОд в чернотучном гневе,
Ещё чуть-чуть, и кровь из Таллы сам себе нальёт.
Отталкивая Таллу, нож ведёт себе по вене,
Шепча молитву, жрец все свои силы Двум даёт.

И из последних сил бог в Таллу снопы молний мечет,
Всё видит Вир, он понял - не спасёт.
Багряным заревом пылает в небе вечер.
И повернувшись к небу, он орёт.

Грон понял всё, и тоже всходит на алтарь,
Свою частицу силы Виру отдаёт,
Ибиль и тот пожертвовал всех своих сил.
Терзаемый демонами гибнет ГолОд.

Вечная ночь на всём Пионе настаёт.

***

И держит ненависть Вир Хвард к Старым Богам,
Он полон сил, готов скитаться по мирам.