5. Подаренные встречи

1.
    После экскурсии по Важеозерскому Спасо-Преображенскому мужскому монастырю, которую провел иеромонах Симеон, и омовения в часовне-крестильне на озере Важа, группа паломников умилялась красоте карельской природы и той особой благодати, которая незримо присутствовала в этом святом месте. Паломницы, в основном это были женщины, как птички умиротворенно разселись по лавочкам, одни – у могилки блаженного инока Владимира, другие – у Преображенского храма в тенечке. Одна из паломниц решила пойти к часовне Царских мучеников-страстотерпцев, но, не пройдя и пяти шагов, испуганно вскрикнула: она увидела гадюку, на которую чуть было не наступила. Змея ползла по свежескошенной траве и заметить ее было крайне трудно.

Паломницы стали наблюдать за змеей, а та, словно демонстрируя свою власть, переползла с травы на гравийную дорожку в центре монастыря. На людей она не обращала никакого внимания, правда, раза два змея останавливалась и замирала, словно прислушиваясь, затем быстро ползла дальше.

Паломницы отошли от ползущего гада, и каждая из них припомнила тотчас слова, сказанные во время экскурсии иеромонахом Симеоном о том, что в жизни нужно быть предельно внимательными:
– Проснулись – внимание! Вышли из дому – внимание! И так – всегда, с молитвой – ко Господу!
В справедливости его предупреждения они убедились, благодаря встрече с ползучим гадом.

Была паломницам подарена еще одна встреча при выезде из монастыря, встреча с красавцем зайцем-русаком, который, словно ожидая их, сидел на проселочной дороге.

Чудны дела Твои, Господи!



2.
Утешил – заяц, напугала – змея,
А если б на гада наступила я?

Потерял – молчи, нашел – плачь.
Душу не спасет  лепота дач.

Не радуют унылого – мiра благА.
Правда – не ложь, всегда – нагА,
Во все времена – обнаженна.
Тризну по себе
             справляет тот,
                у кого совесть
                сожженна.
Обильная
      на поминальном
                столе – закуска,
Дорога в ад широка, не узка.


Ложь раздраженно ворчала:
- Ишь, правдолюбец,
                спас бы себя
                сначала.

3.
В сосуде тела душа
              забылась тревожным
                сном,
Баюкал ее
                алчности мерзкий гном.
Пели ей
            колыбельную
                низменные страсти,
У ловца душ
                были крепкие снасти.


Ползли дни, летели года,
Душа не старилась, была молода,
Просыпаясь на минутку порой,
Жизнь считала «такой игрой».
Дряхлое тело
                прыгало на одной
                ножке,
Скользило в пропасть
                по широкой дорожке.