Год помню сорок первый...

Год помню сорок первый…бой…
лес темный… кровь с груди стекала,
кукушка, помню, надо мной
гортанным голосом кричала.

Уходил я в мир иной,
жизнь место смерти уступала,
а птица – добрый гений мой,
меня вновь к жизни возвращала.

Казалось всем смертям назло
она мне годы нарекала,
и я подумал:
 - Пронесло...,
когда семнадцать насчитала.

Но ближе к ста я счет прервал
и тихо с горечью сказал:
- Кукушка милая, что ты?
К чему теперь твои щедроты?...

Мой сын в горах Афганистана
сражен был пулею душмана,
и птицу, что меня спасала,
я попросил, чтоб сыну посчитала.

Кукушка с явной неохотой
взялась за тяжкую работу.
Лишь двадцать раз прокуковала
и, отвернувшись, замолчала.

Я понял, сын был обречен -
короткий век был наречен.
Отцовский долг свой исполняя,
взмолился  я, его спасая:

 - Кукушка милая, прости,
сынку отдай мои года,
из тех, лишь чтоб меня спасти,
ты в сорок первом нарекла.

- Хватило мне и лет и сил
в войну до Эльбы дошагать,
за тех, кто помощи просил,
пришлось не раз под пули встать.
Я поднял из руин страну,
пахал в Алтае целину,
хлеба растил и убирал,
сынов России направлял
не раз в космические дали,
тянул стальные магистрали
в сибирской вечной мерзлоте,
пьянел на каждой высоте...
Но я не сделал много дел -
их сыну передать хотел,
из жизни мне уходить пора,
прошу, отдай ему мои года...

Но был пророчицы ответ:
- Крепись отец, уж сына нет...
Там далеко в стране чужой
он Родину прикрыл собой.
   1993 г.