Из книги Вера, Надежда, Любовь

Откуда я взялся...

  Откуда я взялся? Из светлых дум.
  Зачем явился? Уйти.
  Как прибыл? Бог мыльный пузырь надул
  И отпустил: «Лети!»

  А ты – пуп земли и вопросов нет.
  Ты просто забыл, а зря! –
  Что тоже вылупился на свет
  Из мыльного пузыря…


Жизнь

 От прошлой потери,
  Из мраморной тьмы,
 Переступив запрет,
  Мы – люди, мы – звери,
 Мы – рыбы, все мы
  Однажды выходим на свет.

 Не видя, не слыша,
  Покрытые льдом
 Ведомые будто извне,
  И каждый, кто вышел,
 Несёт своё дурдом
  На дряхлой покатой спине.

 И каждый, кто вышел,
  Не мыслит вреда,
 Не помнит обиды и лжи…
  Мы дышим, мы дышим
 На корочки льда,
  Чтоб видеть и слышать, и жить!

 И жить… Замерзая,
  Роняем дома
 В свой ужас, где затхлость и смрад.
  И в них залезаем,
 И сходим с ума,
  Чтоб снова вернуться назад…


Вера, Надежда, Любовь

 Вера – верой, но чаще: …не выдаст - …не съест –
 Кто кого? Всё равно, ведь не в это же дело!
 И не вера, а Верка тянула на крест –
 На распятье красивого женского тела.

 Оставалась надежда стряхнуть эту блажь,
 Отодвинуть свой рок – ненасытный, угрюмый…
 И Надежда явилась. Как пьяный мираж.
 И пила со мной водку из маленьких рюмок.

 А соседская Любка кричала: «Живи!
 Ведь живём только раз! Порезвимся на пару?»
 Я спросил: «А любовь?» - «Вот и спой о любви!» -
 И сняла со стены козырную гитару.

 Это было уже перед самым концом,
 Ведь не песню, а хрип голос вырвал наружу.
 И удавка сомкнулась на шее кольцом,
 И захлопнулся мир, оттолкнув мою душу.

 И душа полетела: зови – не зови…
 Получилась такая нелепая штука…
 Проводить вместо веры, надежды, любви –
 Верка с мужем пришла, Надька с другом и Любка…


***

 «Простить, это значит – забыть» -
 Я слышал такое однажды.
 Забыть… Будто гвоздик забить –
 Так просто, так сложно, так важно.

 «Прощаю», - скажу, не солгу,
 Лишь душу сомненьем наполню:
 Простил – то есть я не напомню,
 А вот позабыть не смогу.


Музыка

 Вы стоите у раскрытого окна,
 Чуть задумчивы и капельку бледны.
 Нужно выпить эту музыку до дна
 Из бокала заоконной синевы.

 Льётся музыка, роняя лепестки,
 На прозрачный жёлтый свет от фонаря.
 Я Ваш раб теперь до гробовой доски
 В этой сказке золотого сентября.

 Вот подумал только, что «до гробовой»,
 И пошли другие образы в душе:
 Привязался рок верёвкой бельевой
 К батарее на девятом этаже.

 Потянуло из замазанных щелей
 Непогодой, неуютом, сквозняком,
 Листопадом отрывных календарей,
 Убежавшим из кастрюли молоком.

 - Королева, вы немножечко бледны.
 - Королева, вот возьмите эту шаль.
 - Королева, нет ни в чём моей вины,
 Просто музыка кончается, мне жаль…

 - Ах, верните эту музыку назад,
 И тогда я не поставлю Вам в вину… -
 Как краснеют Ваши карие глаза!
 - Королева, успокойтесь, я верну… -
 Слишком поздно! Сказка кончилась уже:
 - Я пошла, а ты окурки подмети! -
 Пусто, ветрено и зябко на душе,
 И такая безысходность впереди!


Долги

 Мы все обязаны друг другу.
 Мне тяжек груз моих долгов –
 В кругу друзей, в кольце врагов,
 И нет конца кольцу и кругу,

 Как нет конца моим долгам…
 Я не смогу, я не отдам…
 Перед иконой помолюсь:
 "Освободи меня от уз!» -

 Но Бог молчит – в одном лице –
 В таком же круге и кольце…


Апокалипсис сегодня

 Он, надзиратель, рад был неспроста –
 Из пьяного тягучего кошмара
 Взглянул в глазок и – вот узнал! – на нарах
 В наручниках избитого Христа!

 «Конечно он!» - кольнуло чем-то грудь.
 О нём вчера начальник караула
 Всю ночь болтал… Как вечностью подуло! –
 «Сам провожу Христа в последний путь!» -

 Перекрестился и открыл запор:
 «На выход!» - рявкнул и застыл у двери.
 И вдруг добавил: «Господи, я верю!» -
 Как в прошлом тот, распятый рядом вор.

 Но нет! Он, надзиратель не чета
 Ворам! Судьба дала счастливый случай
 За то, что убивал воров и мучал,
 И – между прочим – Библию читал!

 «Вот шанс очистить мир от шелухи!
 От мерзости! От всякого дурного! –
 Когда Христос умрёт, Он право слово,
 С собой возьмёт все сущие грехи,

 А, значит, совесть у меня чиста, -
 Оплачет мир желанную потерю
 И будет счастлив… Господи, я верю!» -
 Прицелился и… выстрелил в Христа…


Русь рифмуется с грустью

 Русь рифмуется с грустью.
 Говорю: ну и пусть!
 Полыхает над Русью
 Бесконечная грусть.

 По дорогам продрогшим
 До могильных крестов
 Всё уносим усопших
 Невоскресших христов.

 А для памяти – снимки
 Прячем в толстый альбом.
 Первым делом – поминки,
 Остальное – потом.

 Остальное – лишь рана,
 Что болит на душе.
 Их оплакивать рано,
 А нас поздно уже.

 Кто за это заплатит?
 А кого нам винить?
 Скоро места не хватит
 Нам себя хоронить.

 Но – голодными псами –
 Снова – в корку земли…
 Это мы себя сами
 До себя довели!