Два Поэта. Венок четырёхстопных сонетов

Два Поэта
(Венок «четырёхстопных» сонетов)

1
Мне дан был глас – запечатлеть.
И,  будто выводя йероглиф,
Я выплел из намёков сеть,
Себе вменив: «Не будь угодлив!»…

Поэт был словно из огня:
И смугл, и кудри мелко вились.
Его движений не стесня,
Повсюду демоны крутились.

Желая помещенья в ад,
Соблазнами терзали душу,
Устроив в лицах маскарад.
Но Пушкин твёрд: «О нет, не струшу!»

А мы свой «крест» смогли бы сами
Понять и выразить словами?


2
Понять и выразить словами
Мог Пушкин, как никто другой.
Да что! – Утёсом над лесами
Стоял наш гений над толпой.

Но почему же так печален,
Так грустен был его удел?
Друзья его везде встречали –
Да вечно в спину враг глядел…

Ужели зависть беспощадна,
Неумолима и не ждёт?
Ужели месть так заурядна
И так беспомощен народ?

Да, мерзость в силах одолеть
То, что не смогут меч и плеть.


3
То, что не смогут меч и плеть,
Доступно клевете безродной:
Лишь только слухи подогреть -
Чтоб шевельнулся червь утробный.

У нас ведь только бросишь кость,
Как налетит толпа голодных,
Чтоб разодрать и вкривь и вкось.
(Да только лишь на это годных!)

Или тенями на стене:
Удобно  встроиться в их пляски
И мыслить: «Это не по мне,
Готов перед богами клясться».

С собой не сладят ведь и сами
Сильнейшие под небесами.


4
Сильнейшие под небесами
Из всех, что ведомы нам, чувств –
Любовь и зависть: так считали;
Я опровергнуть не берусь.

Мудрец подскажет: горе, лень,
И страх, и похоть, и… Ну, точка!
Ещё немного – набекрень
Полезет, извиваясь, строчка.

Те два, что я упомянул,
Тесней сопряжены с душою.
Так ветра штормовой разгул
Играет паруса судьбою.

Кто смог их так, как «абиссинец»,
Исторгнуть из сынов России?


5
Исторгнуть из сынов России
Решимость землю отстоять
Могло лишь внешнее насилье.
Увы! – Так вспомнит кто-то мать,

Когда она у двери гроба…
А если внутренний раздор,
Когда причиною – утроба,
В избе собравшая весь сор?

Тогда своей земли не жалко.
Корёжат, предают огню.
На сына сын заносит палку,
Вопя: «Тебя я прогоню!»

Кто смог бы землю-мать сберечь?..
О двух сынах веду я речь.


6
О двух сынах веду я речь –
Поэтах двух и двух Мужчинах,
Что не изведали картечь,
Но знали всё - о всех причинах.

Вопрос, казалось бы, простой,
И говорить о нём излишне:
Кто первый между них, второй?
Но, впрочем, он не только «книжный».

Не в хронологики рядясь,
Но сам имея предпочтенье,
Скажу лишь: между ними связь
Божественного притяженья.

Её душа б моя просила,
Пускай она мне не по силам.


7
Пускай она мне не по силам,
Та юность лёгкая в стихах,
Ты о которой б загрустила
И, может быть, сказала: «Ах!»

Ну, что ж, прими хоть эти строчки:
Отчасти порожденье их
(Пусть крохотные лишь кусочки),
Тех наших гениев двоих.

Давно уж те на пьедестале,
Их изреченья на устах,
Но мы дивиться не устали,
Прозренья их введя в «устав».

Чтоб их сокровища сберечь,
Недостаёт нам мощных плеч.


8
Недостаёт нам мощных плеч,
На кои можем опереться.
Кто мог бы нас предостеречь
От тех шагов, что губят сердце?

Ах, если б сблизились они!
Представьте: Лермонтов и Пушкин!
Какие б перлы извлекли!
Увы! – у дьявола на мушке.

Их оборвался вещий след:
На Русь несчастье накатило.
Что начал подлый пистолет,
Междоусобье подхватило…

Не много ль домыслов изволю?
Но всё ж рискну, собрав всю волю.


9
Но всё ж рискну, собрав всю волю,
О зле, добре порассуждать.
Не задержусь, однако, доле,
Чем на сонетов, эдак, пять.

Я придаю значенье форме.
В неё с «Онегина» я вник.
На поэтической платформе
В венки сонетов вдруг проник.

Двум гениям плету венок.
С концом начало сопряжётся,
Как подобает, - точно в срок.
Так от свечи свеча зажжётся…

Язык бы вот не заплести.
Прости, мой Пушкин! Друг, прости!


10
Прости, мой Пушкин! Друг, прости!
Не об одном тебе рыдаю.
В порядок мысли привести
Хочу, но немощью страдаю.

Как провести сквозь темень взор?
Ответь мне: в женщинах всё дело?
Иль это бред, ничтожный вздор?
А шире: правит нами тело?

Всё так, как Лермонтов сказал:
Душа – увы! – в земной темнице?..
Печально: тело правит бал,
В беспомощности дух томится…

Но Бог творил, дав духу волю,
Твою и Лермонтова долю.


11
Твою и Лермонтова долю,
Мой Пушкин, вряд ли кто желал:
Вот если бы по ровну полю –
Ну, а в конце – на пьедестал.

А чтоб до старости сгореть,
На пике жажды новых дел?
Признайтесь честно: умереть
Вот так – никто бы не хотел.

И всё ж! - Ужель так Русь богата,
Чтоб дар небесный вмиг отдать?..
За что ж покинула когда-то
Святую Русь святая рать?..

Догадку – чтобы Русь спасти –
Хочу я в рифму заплести.


12
Хочу я в рифму заплести
Слова, «подсказанные свыше»?
(Как говорят от гордости
Иль от «подвинутости крыши»)

Поверьте, случай мой другой.
Но вот, что мне пришло на ум
И двигает моей рукой,
Будь весел я, сердит, угрюм.

Творила Русь себе кумира:
Героя, грозного царя,
Освободителя полмира…
Народного богатыря…

В ком воплотился, наконец,
Мятежник, гений и борец?


13
Мятежник, гений и борец –
Портрет великого Поэта,
Освободителя сердец
От гнёта подленького «света».

Его б мог голос докатиться
До всех имперских украин,
И смог бы духом укрепиться
Солдат и мирный селянин.

Как видно, мудрое устройство
Не в планах было у чертей.
Но двух Поэтов дух геройский
Остался в памяти людей…

Достойно свой несли венец –
Всё это в них вложил Творец.


14
Всё это в них вложил Творец:
И ум живой, и вдохновенье,
И трепет ревностных сердец,
И тягу к солнцу просвещенья.

Как лёгок их прекрасный стих,
Изящен, истинно сердечен.
Как чудно он бывает тих
И страшно как бывает вещен.

Как трогательна в них любовь
И к Родине и к человеку…
К ним обращаемся мы вновь
И чтим их, как святую веху.

Не тронет их забвенья клеть!
Мне глас был дан – запечатлеть.



МАГИСТРАЛ

Мне дан был глас – запечатлеть,
Понять и выразить словами
То, что не смогут меч и плеть,
Сильнейшие под небесами, -

Исторгнуть из сынов России.
О двух сынах держу я речь.
Пускай она мне не по силам:
Недостаёт нам мощных плеч.

Но всё ж рискну, собрав всю волю.
Прости, мой Пушкин! Друг, прости:
Твою и Лермонтова долю
Хочу я в рифму заплести:

Мятежник, гений и борец –
Всё это в вас вдохнул Творец.