To My Only Friend Маме

15 июля 2014 в 6.50 утра от саркомы умерла моя мама. Ее сердце билось 48 лет. Она была стройной и красивой женщиной со светлыми волосами и пронзительными голубыми глазами - такой, которая притягивала к себе взгляды. В ней жила строгость взрослого битого жизнью человека и ранимость маленькой девочки, серьезность одинокого ответственного родителя, ютящегося с сыном в квартирке 9 кв.м. и способность радоваться даже мелочам (песне синички за окном), как ребенок, ум ее был острым, воля железной, она не промолчит и всегда даст отпор. Всю жизнь она проработала продавцом, несколько лет работала бухгалтером. В душе она была бойцом, за жизнерадостной улыбкой таилось множество жгучих страстей и готовность к жертвам ради своей правды. Она была доброй, но не всегда ей было легко открыться душой. Мама была из тех женщин, которые находят узкую тропинку даже в самое закрытое сердце, но никогда не снимут печать со своего. В феврале 2012 года при обследовании врач случайно обнаружил у нее уплотнение в области живота. Впоследствии выяснилось, что у мамы долгие годы каждую осень и весну были боли внизу живота, которые она долгое время списывала на счет женских недомоганий и, следуя своей манере утаивать все личное, скрывала. А дело было в том, что давно, еще в 1999 году, маме делали операцию на животе и женщина-хирург не идеально выполнила сшивание, произведя по началу микроскопические нарушения, которые коварно  (особенно жестоко из-за своей трудной диагностируемости) приведут ее через 15 лет к смерти. Когда она узнала в 2012, что у нее опухоль, она позвонила мне - голос ее звучал уверенно и обнадеживающе (Она сказала, - "Сынок, все хорошо, врач сказал, что она доброкачественная"). Но врач ошибся.

16 марта 2012 маме сделали операцию, но опухоль удалили не полностью. Хирург сказал, что по нормальному нужно удалять весь кишечник, но без этого не живут. Ей дали направление в онкологический институт им. Блохина, в который ей не будет суждено попасть из-за трудностей с проживанием в Москве. Хирург Сергей Михайлович - замечательный человек и врач от бога, но он не Господь: операция требовалась очень сложная, с участием многопрофильного состава специалистов, и даже это ничего не гарантирует (1ю операцию мама пережила с трудом и С.Михайлович восхитился тем, что мама ее вынесла). Больше 2х лет мы с мамой будем ходить по больницам, надеясь на врачей, дорогие лекарства, чудо, что-угодно, когда смерть бросает на тебя тень, начинаешь верить и надеяться, как никогда в жизни. Увы, судьба мамы была решена еще множество лет назад, когда-то в 1999 году, семя мельчайшей (!) врачебной ошибки стало черным плодом саркомы тонкой кишки (кол-во случаев - 0,001%), которую мама будет носить внутри, радуясь и улыбаясь, отмечая дни рождения, не зная, что уже медленно умирает. В последние годы мама очень исхудала, ее тело ослабло, но дух оставался так же силен - Зоя была сильным человеком, ее храброе сердце билось до последнего, даже когда все тело уже было холодно, как лед. Слова бессильны перед тем адом, через который прошла мама. Никогда не забуду ее последний вздох и взгляд, сильный и уверенный взгляд ее голубых глаз. Она очень не хотела, чтобы я сильно оплакивал ее, больше всего на свете она любила меня и готова была ради меня на все. За несколько часов до смерти я ей, уже почти не осознающей происходящее, прошептал, что люблю ее, она приоткрыла глаза и повторяла мне едва разборчиво "Ничего страшного... Ничего страшного... Ничего страшного". Даже умирая, она помнила обо мне и не хотела причинить мне боль. Мне осталась тяжелое, как свинец, чувство вины за все, что я не сделал для нее и за все теплые слова, которые не сказал. За две недели до смерти она совсем слегла и не могла уже подняться самостоятельно, она не могла даже перевернуться на бок. В последние часы ей стало очень тяжело дышать, опухоль, которая уже пустила четыре метастазы в печень, разрасталась, душила ее изнутри. Лицо мамы парализовало, я вызвал скорую. Увы, все подходило к концу.

Я и ее сестра Люба стояли у ее кровати, когда ее сердце остановилось, а мы все смотрели, не в силах поверить. Я несколько раз прикоснулся к ее груди, ничего не понимая. Я думал, что ее одышка прошла, и она просто стала тише дышать. Мы просто смотрели на ее лицо, на неподвижную грудную клетку, друг на друга в растерянности и ужасе. Я инстинктивно глянул на часы и запомнил время. Умом я уже все понял, но сердце мое отказывалось признать очевидное. Тетя Люба в растерянности все спрашивала "Боже, что это? Она умерла, Максим, Она умерла? Что с ней?" Увы, мамы не стало, только полуприкрытые голубые глаза, полные мертвой безысходности, блестели влажным стеклом.

Врач скорой составил протокол о смерти, затем приехала полиция. Я был готов на все, даже на тюрьму, лишь бы не допустить вскрытие, моя мама и так страдала достаточно, я бы горло им всем перегрыз и выпил всю кровь, но не допустил бы этого! Ее не вскрывали.

Сейчас я смотрю на ее фото, каждая ее смска на вес золота, каждое воспоминание священно и если мне суждено однажды потерять память о всем прожитом, я готов отдать все, кроме святой памяти о моей маме.

Вчера я написал несколько строк в память о тех страшных страданиях, через которые прошла моя мама Зоя - ее имя в переводе с др. греческого значит "Жизнь", и она моя жизнь. Ее боль ушла, она просила у Богородицы смерти, и молитвы были услышаны. Но смерти у Бога нет. Я верю, что она сейчас в лучшем месте и счастлива. Зоя, мама, я пишу это ради тебя, ты для меня всегда жива, однажды мы увидимся, лишь бы только взглянуть в твои глаза, чтобы прочесть в них "У меня все хорошо, сынок" Спасибо за то, чтоб была моей мамой. Что бы ни было между нами, я всегда любил тебя, люблю и всегда буду любить!

Пожалуйста, любите близких!


***

Пасти ладоней впиваются в кожу,
Ногти-клыки оцарапали веки,
Кровь по ресницам стекает на ложе
Бледной щеки на душе в человеке.

Руки колотят немые иконы,
Губы же слабые шепчут молитву;
Сердце взахлеб выпивает бездонный
Плач за окном умирающей птицы.

Хочешь держаться, сражаться и плакать,
Крест, как солому у шторма, хватаешь;
В боли бессонной мерещатся знаки:
Ады чистилища, исповедь рая…

Тихо и… Звезды… И тиканье стрелок…
Знаки замкнулись. Глаза призакрылись.
Помнишь, любимая мама, как где-то
В будущем сне ты ко мне… обернулась?


PS: у группы Diary of Dreams есть песня She, именно такой и была моя мама, как в этой песне, за исключением самоуважения, моя мама никогда его не теряла и всегда держалась достойно. Все остальное правда.

"Я хочу выпить за то, чтобы мы всегда оставались молодыми и никогда не умирали", - тост моей мамы на ее дне рождения,  30 октября 2013.


She knows the warmth she feels is not for long.
She stopped to speak that's why I end this song.


Источник: