Эгейские ветры. триптих

ПЕРЕХОДЯЩИЙ ЗОЛОТОЙ ЛУК

Попутного ветра стреле откровений!
Ушных перепонок коснётся в полёте.
И пенье лихое её оперений
Роднее оркестра разбуженной плоти.

И рук не поранишь о Лук Аполлона,
И каждая Муза на нём расписалась,
И меткости – гордость прилипчивым фоном.
А цели, ожив, тетиву бы кусали.

Прицелиться – выбор, а выстрел – решенье,
Под смех или слёзы – забавы вершина.
И даже пикантней – в изнанку мишени,
Огонь на хвосте – поцелуй петушиный.

Однажды уже перейдя к Одиссею,
Сей Лук воевал, восстанавливал память.
Его полюбить, он и бредни рассеет,
И хамелеонов разгонит клопами.

Колчан офицера прибавим к оружью.
Там стрелы остались, всё верно и просто.
О, звонкий и точный! Лук вечен и нужен,
Пустить эпиграммы свободно и остро.

Стреле откровений попутного ветра!
Хотят Робин-Гуды турниров и споров.
Так пусть же подвозят и буки, и кедры!
Мы все их – на стрелы, и стрел будут горы!

НОМОС (собственный мир)

«Берега, что мне обещаны,
Исчезают за туманами».
Н.Гумилёв

И Троя далеко, и идол нем.
На достиженье цели равноправие.
Везение прощают, но не всем,
Как ясно, что не каждый чих во здравие.

Понадобится убивать – убью,
Помочь – так помогу и не задумаюсь.
Спасение в любви? Так я люблю!
Зачем же, право, волновать звезду мою?

Туникою на ветре поиграть
Тебе пора. Укрощены чудовища.
И поцелуй, как яблоко, сорвать,
Вкусить, да и потребовать ещё, ещё.

Наш Номос – достижение легенд!
Предательство простить? Так это, Господи!..
У поражений все черты побед
В любом, увы, неповторимом возрасте.

Обходит стороной меня беда,
Я не герой, и в этом нам везение.
Предать понадобится – я предам.
Предназначение – моё спасение.

В попутный ветер клясться – пить эфир.
Птиц пропущу, как брызги моря, мимо я.
Наш Номос – это собственный наш мир,
Понятие на Трои неделимое.

Оскал вперёд смотрящей головы
Пугает встречных близостью прощания.
Понадобится воскресить – увы…
Нам лоция заменит завещания.

К гекзаметру спиной сумеем встать.
Не прячься, цвет туники ярче вырази!
И идол, глядя вслед, не смел махать.
И по лицу струились капли сырости.

НЕСРАВНЕННОЕ

Сияньем звёзд отмечена строка
И оперением богаче стала.
Покину скоро облик старика
И седина совьётся в цепь металла.

Летит строка сквозь кольца топоров.
Всё позади, и Сциллы, и Харибды.
Я в жители готовлюсь тех миров,
Что выше и Тартара, и Аида.

Не надо сравнивать ни жизнь и смерть,
Ни песнь и плач, ни даже вдох и выдох.
И на людей, как на Богов, смотреть
Нельзя! Ослепнешь зрячим с умным видом.

Не надо сравнивать и с жизнью жизнь,
И с песней песнь, и даже вдох со вдохом.
Людей рядить промежду воздержись,
Прозреешь в слепоте, от истин охнув.

Шагами меря остров поперёк,
Летая вдоль, окружность голосую.
И степень соли слёз проверить смог,
И от неё отсеять соль морскую.

Не надо сравнивать и с жизнью плач,
Богов и песни, выдохи со смертью,
И вдохом человека не означь.
Всевиденье убьют всезнанья клети.

Да, сравнивать нельзя ни плач и вдох.
Ни выдох с человеком, ни на песню
Жизнь не походит, да и смерть – не Бог.
Циклопом у костра в ночи не грейся.

Виденья, отсветы ты примешь за гостей,
И перебрав наощупь всех баранов,
Потребуешь наряд под цвет костей.
В Гомеры – поздно, а в Орфеи – рано.