Дорога на Тортугу

            (баллада)

В тот судный день возмездья и печали,
в который все корсары полегли,
в проливе мы добычу поджидали
и худшего предвидеть не могли.

Что вместо каравеллы долгожданной,
гешефт* нам всем сулящий в миллион,
огнем из пушек встретит ураганным,
на рифы оттесняя, галеон.

И стало ясно, что не хватит силы
огнем достойным свой отход прикрыть,
картечь цепом безжалостным косила,
живым не оставляя шансов быть.

Нам только бы добраться до Тортуги,
в заветной бухте бросить якоря
и там, в порту, утешат нас подруги,
героям ласку щедрую даря.

Мечту лелея и в удачу веря,
пошли мы на сближенье с кораблем,
от боя предстоящего зверея,
в ответ платили пушечным огнём.

Нам ядра в клочья парус изорвали,
борта все продырявив, как дуршлаг,
но свой корабль оставим мы едва ли,
никто не снимет с мачты черный флаг.

Нет парусов, как у коня подпруги,
не бороздить проливы и моря,
добраться невозможно до Тортуги
и бросить в тихой бухте якоря.

В исход такой никто тогда не верил,
не зная страха, в бой нас вёл кураж,
а капитан дистанцию измерил
и дал команду – «Всем на абордаж!».

И словно стая во'ронов взлетела,
оскалив хищно крючьями борта',
толпа, как зверь затравленный взревела
и зарыдала в каждом доброта.

В упор стреляли и сплеча рубили,
хрустели, как орехи черепа,
мы столько крови в этот день проли'ли,
как будто смерть была ко всем слепа.

Не выйти нам из замкнутого круга,
достойней смерти нет поводыря'…
Ну, почему так далеко Тортуга,
к которой тянет наши якоря?

Картечь летала, как шмели над лугом,
мешая в груды мертвых и живых,
и ниву смерть своим пахала плугом,
кладя под выстрел сразу семерых.

Глаза в глаза, клинок рубил клинок,
отбросив обмякающее тело,
сплетались снова в стонущий клубок,
сразить врага желая оголтело.

Мы бились, спину прикрывая другу,
сражались молча, слов не говоря,
и верили наивно, что в Тортугу,
мы приплывем и бросим якоря.

Звенела сталь, чернея от натуги,
клинки рубились, лезвия зубря…
Нам так дойти хотелось до Тортуги
и в тихой бухте бросить якоря.

Пощада – блажь, покой сражённым снится,
от крови руки липли… Не впервой,
огнем стволов опалены ресницы
и запах смерти стелется хмельной.

Но нет в корсарах зябкого испуга,
они отваги гибельной полны,
как жаль, что долгожданная Тортуга,
осталась где-то, в прошлом, позади.

Кинжалом или саблей абордажной
тартугских флибустьеров так не взять,
начертано им быть в бою отважным
и в схватке рукопашной умирать.

Позорный плен корсарам смерти злее,
не страшно им закончить жизнь в аду,
не будет флибустьер висеть на рее
или бряца'ть цепями на ходу.

Не будет флибустьер ничьей прислугой,
рабом безвольным вольному не быть…
Удача отвернулась, до Тортуги
не удалось сегодня нам доплыть.

Бой затихал, клонилось солнце к югу,
слабела кисть, чтоб саблю удержать…
Черт побери, не видеть нам Тортугу
и в тихой бухте якорь не бросать.

Стояли мы на пару с капитаном,
а против нас последние враги,
как стая разъярённых доберманов,
желающих вернуть свои долги.

Скользили ноги по кровавой слизи
и бились мы, от ярости вопя,
в последней схватке обрывая жизни
и горлом перерезанным хрипя.

Была нам смерть лекарством от неду'га,
которым рабство лечится не зря….
Лишь души наши обретут Тортугу
и в тихой бухте бросят якоря.
………………………………………
Погибли все и тишина, как вата
накрыла бездыха'нные тела,
Господь простит в исходе виноватых
и всем воздаст по степени их зла.

Волна морская вздыбилась упруго,
как будто что-то небу говоря….
Не дождала'сь далекая Тортуга,
что в тихой бухте бросим якоря…



Тортуга* - остров, который в XVII веке был центром пиратства в Карибском море.
Гешефт* (нем.) - торговая операция, прибыльное дело, выгодная сделка.