От благодарных потребителей...

                I.

Когда у жизни исчезает вкус
и в грустный Каспий не впадает Волга,
из сероглазых всех милее Ольга,
что изгоняет скуку и тоску.

Опять у неба истощился пыл
и с каждым днём луны бледнее долька;
брюнеток тьма, но уникальна Олька,
я это сам придумал, не купил.

Некстати первый стал в последний ряд,
а у последних замешательств вирус
способствует небесному ОВИРу
в демифологизации наяд.

Но Ольга, я люблю Вас не один,
концепцией расстрелянный Владимир
помимо прочих в инфантильном дыме
был не вполне успешный господин.

Здесь боком никаким Лаокоон,
ведь та звалась не Ольга, но Елена,
теперь скулят и гланды, и колено,
а чей-то смех звенит из-за колонн.

Колонизатор к лону тянет стек
и думает, что стейк с девичьей кровью,
не стану зарифмовывать с любовью,
морковь прилична тёрке, на кресте

скучает развесёлая вдова,
а ведь едва не выперли Легара,
у банковского горного угара
болят баланс, проценты, голова.

Ох, перегар, двурушник и агент,
всё тайное в момент являет выдох
носам врагов, в любых центральных идах
содержится коварный элемент.

Так кто не мент, пожалуй, что никто,
любой рябой под полосатым тентом,
намазавшись вишнёвым линиментом,
язвит бисексуальностью Кокто.

Плоды предместий, невысокий класс,
и похвала безвестной продавщице,
торгующей ненужные вещицы,
безмыслием по хлеву растеклась.

Одиннадцатый просится в куплет,
ну что ж, садись, ложись, пройдись гусиным,
усни под депрессивным клавесином,
по крайней мере, смёрзнешься в тепле.

Достаточно, на дюжину кладут
печать и спички, фосфор, фетр и серу,
что позволяет даже Робеспьеру
быть с верою ослепшею в ладу.

                II.

Они лежали в ряд нарядные, как ёлки,
струился серпантин и блёстками сверкал,
пусть заарканят нас сервал и каракал,
накарканный икал, сервильный мял метёлки.


Soundtrack: Frederic Chopin, Artur Rubinstein,  Nocturne No.13 in c-moll, Op.48 No.1.