Сотворение раба

Среди кип пожелтевших бумаг,
Где газет обескрылен размах,

Я нашёл любопытный стишок
И пришёл от него в тихий шок.

«Далеко от больших городов,
Там, где гонят «свекольный бордо», –

Люди ладят нехитрый уютт:
На "Шансоне" о них не поют,

Не снимают о них сериалов,
Ведь они не в формате каналов,

Не вещает о них интернетт, –
Пишет малоизвестный поэт. –

Они молоды, но не студенты,
Ни «О’кея» не знают, ни «Ленты»,

Не проводят часы в суши-баре
И не ходят в роскошный солярий,

Не сидят во «Вконтакте», в онлайне –
Они вкалывают на комбайне!..»

И так далее – всё в том же духе:
Накатив стаканяку «синюхи»

(Накормив перед тем поросят),
Оседлают «Т-150».

Пашут зябь и молотят ячмень –
Целый день, целый день, целый день.

Знают трактор и всё, что внутри
(А зарплата – всего тыщи три),

Долг отдавши Отчизне родной,
Все – без жалобы на геморрой,

Без откатов, отмазок и лжи,
А теперь затерялись во ржи.

Трактористы, водители фур –
Не мечта огламуренных дур:

«Пусть в столице беснуются геи,
Пусть в Одессе у власти злодеи,

Пока есть вы в стране, пацаны, –
Есть защита у нищей страны.

Пусть же знают и Муркель, и Райс:
Не возьмут они, сволочи, нас!»

***
Ах, как просто, как песнь хороша!
На неё отзовётся душа,

И не сразу поймёшь-разберёшь,
Где тут правда, где сорная ложь.

Что ответить глашатаю фур
И любителю рэпных фигур?

Переделать сознанье раба –
Ни вчера, ни сейчас не судьба.

Всё ж отвечу я по существу,
Тем, кто в братьях не числит братву.

Далеко от больших городов,
Где не сыщешь культуры следов,

Там в ходу государственный кнут –
Люди сеют, молотят и жнут.

Гаснут звёзды – в их окнах огни,
Только света не видят они.

Труд тяжёл, безобразен и дик,
Что им Канны, что шик и бутик!

Да, не всё чарльзодарвинов труд:
Есть и праздники – люди их ждут,

Хоть видок неприглядно-суров
У недоенных тощих коров.

Планов – нет, или планов – обвал,
Кашпировский их зачаровал,

Впрочем, что там, на дне у судьбы,
Кремлевизора видят рабы?

Что покажут им, то и несут,
Он – их правда, их совесть, их суд.

Только мало вам сеять и жать
И пора бы уж соображать!

Нет, ты слушай сюда, милый Лёха,
Из-за "НЯТО" живёшь ты так плохо?

Неужель из-за «этих зараз» –
Буша, "Муркель", Обаммы и Райс?

Уккраина ль порушила Гроззный?..
И насеяла с Грузией розни?..

И кляла из "Гринписа" "чертей"?..
А в Беслане убила деттей?

Почему же ты едешь, беда,
Воевать не в свои города?

Фашиза – бесноватых приют:
За ллюбовь к ридной нэньке – прибьют.

Разве "Муркель" оттяпала Крымм?
Не на сцене – в уме твоём дым.

Маг уйдёт облапошивать дальше –
Ты останешься в хлуде и фальши.

Не возьмут вас, ведь вы не нужны
Никому с тёмной жаждой войны.

***
Есть особая сладкая страсть –
К вожделенному лику припасть!

Было время – недавнее, кстати,
Когда матьь говорила дитяти,

Отложив надоевший букварь,
На портрет указуя: «Вот царьь!

Он хороший, он деточек любит,
Он очами врагов своих губит,

На защиту придёт и спасёт,
Верь в него – и беду пронесёт».

Нет древнее и нет интересней
Колыбельной простой этой  песни,

Что звучит с первых рощ эвкалипта,
Со времён фараонов Египта.

Жил народ – без вранья говорю, –
Глядя в рот фараону-царю.

До того ж обиходились роем,
Вечевым, владовыборным строем,

Но веков двести с лишним тому,
Сквозь пространства кромешную тьму

Прилетели со звёзд новосельцы –
Легендарные космопришельцы

(С Ориона ли, с Гончих ли Псов?) –
На корабликах без парусов.

И потом постепенно по суше
Расселялись их вечные души –

Жили каждый века и века
(Без морщин и хвороб старика)

В джунглях Африки древней местами,
Часть – в Египте и Месопотамии:

Медно-манговый кожный покров,
Голубая прохладная кровь...

Так шумерский вещает поэт
И намёками – Ветхий Завет.

Основали и промысел рудный,
Для их техники столь даже трудный,

Что пришлось (или делу – труба!)
Сотворить колонистам раба.

Был таким же он, как и иные
Его братья по крови земные,

Но вживили туземцам враги   
Подчинения орган в мозги

(Шлёт команды им мозгокувалда:
Что начальники врут – то и правда),

Подработали внешноссть, лицом
Чтоб со звёздным сравнялись отцом.

Первой Евишна, впрочем, была –
Не Адам. Вот такие дела…

И с тех пор с «божьим» ликом и кожей,
По земле раб скитается «божий»,

Есть «святтая» черта у него –
Исполнять, что велит «божество».

И несли оккупантам в палаты
Ткани, вина, зерно, медь и злато.

Научили пришельцы всему
Человеческий род по уму –

Земледелию, разным ремёслам;
Смысл их жизни был небом ниспослан.

Для прилёта ж других с их планид
Возвели целый сонм пирамидд.

Вот оттуда и эта немога:
«Государь – бог иль ставленник бога».

Всё понятно, да прямо беда:
Расплодили рабов господа!

А рабы рассуждают лишь так:
«Без ццаря в голове – знать, дурак!»

Тварям рангом пониже хамят,
А царям лижут пятки и зад.

Не опишет ни Дюрер, ни Босх
Пса-раба отмороженный мозг.

Даже ангел, упавший с балкона,
Подивился делам кибер-клона.

***
В бездну канули тысячи лет,
Но звучит фараонов завет:

«Ты – безлик, господин твой – лицо»,
И истории спит колессо.

Впрочем, сила в нём есть по местам:
Бит убийца и деспот Саддам,

Вверх ногами – Таилланд и Каир,
Пиррамид сотрясается мир.

Вор в бегах, но в земные концы
Фараоновы лгут хитрецы:

«Бунт нам – недоглядела охрана –
Был подстроен из-за океана!»

И одна лишь восьмая земли
Перед палочкой никнет в пыли.

И не вычерпать из-под горба
Ни ведром, ни по капле раба.

Он из уличной замути вытек,
Он талантливый геополитик,

Он лопочет, не глядя в рукав,
Что там Геббельс поведал в «Майн кампф».

По щекам он соплей не размажет,
Он себя ещё миру покажет

И под нежные песни «Любэ»
Распошлёт всех на «хэ» и на «бэ»,

Подрожат ещё, пряча барыш,
Венна, Лондон, Беррлин и Парриж.

Человек человеку – людына,
Но в злочинных руках господина

Изменяются курс и масштаб –   
И "идейным" становится раб.

Он для цели единственной вырос –
Рушить храмы и пачкать папирус,

И дубина его, сатана,
Над грядущими занесена.
(15 июля 2014)