Книга первая. Восход. Глава первая. и дней, и лет

       КНИГА  ПЕРВАЯ.


         ВОСХОД.


      ГЛАВА  ПЕРВАЯ.
               
               И дней, и лет былых движенье,
               И колыбельных духов рой…
 
            1. - 1.

Об этом детстве столько перьев
Пытались что-то написать –
И не смогли! За крепкой дверью
Укрылись детская кровать
И чувства нашего героя,
С кроватью связанные тою...
Пора его начальных лет
Пусть не покрыта пеленою,
Но в ней и меры ясной нет
Для  нас, людей иных воззрений -
Поэт о детстве умолчал,
Зачем-то он не пожелал
В словах своих стихотворений
Всем рассказать с душой о том,
Что дал ему отцовский дом.


                1. - 2.

В семью майора отставного
В Москве, в Елоховском краю
Господь ребёнка дал второго,
Дал, как даёт любовь свою
Он всем - и глупым, и спесивым,
Даёт и стройным, и красивым,
И отвратительным даёт,
Как  дарит всем растущим нивам
Заветный и желанный плод.
Понятно, сына в доме ждали –
Отцам наследники нужны,
Мы все отцы, и нам видны
Порой в мечтах такие дали,
Такие звёзды!.. И меж них
Мы видим отпрысков своих!



                1. - 3.

Тогда наукою не жили.
И оборотов не вели,
Дворяне иль царю служили.
Иль на покой в отставку шли.
Такого права – отставляться.
И чем угодно заниматься
Без воли царского двора
Смогли дворяне доискаться
В эпоху третьего Петра,
А до того они, дворяне,
Гулять свободно не могли
По лику царственной земли –
На них работали крестьяне.
Но должен был и дворянин
По службе ведать долг и чин.


                1. - 4.

Указ Петра Екатерина
Не захотела отменять –
Ей, пришлой дочери немчина,
Из-за указа власть терять?
Власть над великою страною?
Кто ж согласится на такое?
Вдруг совершить переворот,
И - тут же собственной рукою
Взять, и отдать коронный плод?
Но земледелец оскорбился –
Он знал, что каждому дана
На царской службе сторона! –
Коль дворянин освободился,
Крестьянин тоже ожидал,
Чтоб царь ему свободу дал.


                1. - 5.

Хотя никто не собирался
Крестьян свободой баловать,
Народ уверенно шептался
О том, что ставил царь печать
Под честным правильным законом,
Но с царской волей непреклонной
Смогли дворяне совладать –
Царь потерял сперва корону,
Потом и жизнь свою отдать
Ему пришлось в чужие руки,
А там - бедняга был убит,
Ну а народ... Народ - забыт,
И дальше обречён на муки,
Но  - память тайная его
Не потеряла ничего.


                6.

Что делать, если ты виновен
Пред тем, кто ниже, и слабей?
Нахмурь пред ним сильнее брови,
Будь с ним построже, погрубей,
Ударь его лихой десницей,
Чтоб догадался он склониться
Перед тобою – будь суров.
И не давай ему учиться -
Чтоб он не знал высоких слов!
Узду тяжелого смиренья
Надеть старайся на него –
Тут Бог тебе нужней всего!..
Но, правда, есть одно сомненье –
Сомненье в том, что вряд ли сам
Тем угодишь ты небесам…


                7.

Знакомый способ управленья! –
От века он известен нам.
Итак, крестьян без сожаленья
Тогда отдали господам,
Крестьяне сердцем возмутились,
Но в страхе внешнем покорились
Ярму безмерному господ,
А господа - порой трудились,
Но много чаще  - от забот
Пытались как-то уклониться –
Кто зайцев всех травил подряд,
Кто разводил английский сад,
А кто любил пожить в столицах,
Ну, а кормила всех соха,
То бишь, плужок без лемеха.


                8.

Отец поэта душ немало
В своём владении имел,
Но жизнь полей не привлекала
Его в наследственный удел –
Двором, усадьбой заниматься,
Трудов крестьянских домогаться,
Дни строгой барщины считать,
А после – в думу погружаться
О том, куда себя девать
В часы  вечернего досуга –
К соседу ль ехать пить вино,
Иль, глядя в черное окно,
Болтать о чём-нибудь с супругой...
К такому плохо был готов
Московский лёгкий острослов.


                9.

Сергея Львовича манила
Иная жизнь, на мир иной
Своё вниманье устремил он. –
Язык французский озорной
Он применял взамен родного
Во всех местах. Живое слово
Он источал и тут, и там,
Умел развлечь людей суровых
И рассмешить их милых дам,
Он модных танцев знал фигуры,
И по Москве из уст в уста
Ходили в разные места
Его смешные каламбуры.
Ну мог ли этот человек
Жить меж лесов и мелких рек?


                10.

Он и не жил, и не пытался
Хозяйством сельским управлять,
Как все, деньгами увлекался,
Порою их спешил занять,
Порой входил в пустые траты
(Хоть почитался скуповатым),
А с мужиков он брал оброк.
Оброк приказчик вороватый
Возил ему в известный срок.
Мужицких жалоб он не слушал.
И управитель в это вник,
И в скорый срок высот достиг
В уменьи взять людей за душу,
И в ходе этаких забот
Всерьёз улучшил свой доход.   хххх


                11.

Сергея ж Львовича доходы
При том, понятно, не росли,
Он жил, как жил, - по духу моды,
Не углубляясь в соль земли.
В Москве усадьбы или дома
Он не имел – купить хоромы
Непросто было там всегда,
Но при окладе военкома
Мог снять квартиру без труда.
Да-да, работой комиссарской
Он занимался, и умел
Проникнуть в суть поточных дел,
Поскольку в прежней службе царской
Уразумел единый  склад
Едва ль не всех работ подряд.
               

                12.

Уж говорил я, что французский
Язык он в детстве изучил
Почти что,  как родимый русский,
И без труда стишки строчил,
Когда хотел, французским слогом…
Была в них легкость – слишком строго
Никто поэта не судил,
Поскольку сам в себе от Бога
Таланта он не находил,
А так, немного баловался,
Своё, чужое вслух читал,
Везде экспромтами блистал,
В домашних сценах представлялся,
Ну, а из книг любил читать
Французов бойкую печать.


                13.

Ещё был дядя у поэта,
Василий Львович, брат отца,
Тот в сочинении куплетов
В глазах людей достиг венца,
Пусть и не царского размера –
Никто в Василии Гомера
Никак не думал рассмотреть,
Но он Цирцею и Венеру
Мог на любой манер воспеть,
Двумя владея языками
(Уж то не новость будет вам –
По тем занятным временам
Дворяне все учениками
Через французский дух прошли,
Отринув соль родной земли).


                14.

Так повелось с Елизаветы –
Дочь императора Петра
Принять надумала заветы
И дух версальского двора.
Ей дух изящества был ближе –
Как ни крути, а немец ниже
Француза в грации ума.
Тогда-то скопом из Парижа
На Русь в дворянские дома
И потянулись гувернёры.
Была их первая волна,
Сказать по правде, не умна –
Они владели разговором,
Могли писать, могли читать,
А больше – нечего сказать…


                15.

Был, кстати, дедушкой героя
Один подобный гувернёр
За связь с хозяйскою женою
Тайком сведен на задний двор,
И там повешен феодально,
Сама ж изменница к печальной
Судьбе была осуждена,
И на соломе час прощальный
С тоскою встретила она.
Детей, Василия с Сергеем.
Жена вторая родила,
Она с характером была,
Но дед был духом посильнее,
И силой этою не раз
Он жал слезу из женских глаз.


                16.

Но я пока о гувернёрах
Вам доскажу... С волной второй
Явился вольнодумцев ворох.
Они в стране своей родной
Власть короля не принимали
И на грядущее взирали
Сквозь ожидание свобод,
О братстве, равенстве мечтали,
А католический приход
Казался им пустой химерой,
Где твёрдо жадный сел прелат,
Который сласти всякой рад,
Где нет любви, где нету веры,
Где Бога нет, а есть обман,
Где духа нет, а есть дурман.


                17.

Республиканская наука
У нас достигла всех высот.
Царица к царственному внуку
Через Лагарпа полный свод
Науки этой допустила,
И Александр, душою милый,
В ней с упоеньем возрастал,
И о свободе легкокрылой
Для всех и каждого мечтал,
И, наконец, наследник трона
Достиг  в понятьи до того,
Что власти блеск - не для него,
И что нужна ему корона
Для утверждения свобод,
А там – пусть царствует народ!


                18.

Не всех Лагарпы наставляли,
И это к счастью было нам, -
Иначе мы бы пострадали
Сильней и раньше. Стыд и срам
Должны быть сродны меж собою –
В них должно вникнуть головою,
В них должно сердцем проникать,
Чтоб тело Родины живое
Потом в горячке не кромсать. –
Теперь мы ведаем итоги
Борьбы со срамом и стыдом,
Теперь в наш общий русский дом
Идут, не вытирая ноги,
И может в нём едва ль не всяк
Плечом поддеть дверной косяк.


                19.

Волна наставников вторая
Не всех в республику звала.
Француз, добра себе желая,
И, не желая, ясно, зла,
Свои воззрения старался
Не открывать, и занимался
Ученьем отпрысков дворян –
В стране чужой он обретался,
Чтоб свой порадовать карман,
Порядков местных не меняя.
Возможно ль климат поменять?
Возможно ль гору вдруг обнять?
К чему? Задача есть простая:
Подать манеру, и язык,
И навык к чтенью новых книг.


                20.

К несчастью, внешнюю манеру
Перенимаем мы легко –
Чтоб разыскать тому примеры,
Ходить не стоит далеко,
А стоит только оглянуться,
И дай Господь, не содрогнуться –
Там - педофилов видишь ряд,
Там – над святынями смеются,
Там – затевают гей-парад,
И ведь никто не заставляет
Кривляться нас на чуждый лад,
Брать всё заморское подряд –
Но – нет! Как будто подмывает
Нас вместе с фраком натянуть
На разум свой иную суть…


                21.

Так что же все-таки случилось?
Что ж за несчастье, коль дитя
Манерам тонким научилось,
И может речь вести шутя
На языке…  Ну, для примера,
Дидро, Корнеля, и Вольтера –
Конечно, в этом горя нет,
Там горе есть, где гаснет вера,
И там, где в сердце гаснет свет,
А вот французское влиянье
На неокрепшие умы
Их будто б вывело из тьмы,
И породило в них желанье
Смотреть немного свысока
На жизнь и прошлые века.


                22.

От века разных два народа
Идут по матушке-Руси:
Князья и чернь…  Несутся годы,
Но ты кого ни расспроси,
По  толку лишь задай вопросы,
Поймешь: мужик извечно с носом,
Извечно с выгодою князь.
Так до сих пор: одним – отбросы,
Другим – златую перевязь,
Но лишь во дни Екатерины
В князьях явился дивный слой –
Он в языке земли родной
Увидел скудную картину,
И скудным вместе с языком
Признал народный общий дом.


                23.

И тут пришла пора добавить
Десятков пять важнейших слов:
Молитву чтить, и Бога славить
Уж стал не очень-то готов
Адепт французского ученья –
Ему явило просвещенье,
Что сказок Библия полна,
А коли так, пришло сомненье
Насчёт того, что создана
Дыханьем Божьим книга эта,
Дворянам многим Бог живой
Стал книжной выдумкой пустой,
Какой-то древнею приметой,
И стали думать, что она
Не всем, наверное, нужна.


                24.

Кому ж нужна сия примета?
О том не надобно гадать:
Крестьянам! – Им в узде Завета
Сподручно жизни лучшей ждать,
Нужна попам, дьячкам, монахам,
Нужна церковным бабкам, свахам,
Архиерею в клобуке,
Всем, кто прикрылся Божьим страхом,
А жить стремится налегке,
А не нужна тому, кто знает,
Что есть наука, есть прогресс,
Что есть закон, что нет чудес,
Что мир наш в космосе летает,
И что крестьянин обречён
На труд, оброк, и вечный стон.


                25.

Добавлю тут: со дней Петровых
Без патриарха Русь жила.
И прокурор державным словом
Решать церковные дела
Царем в Синоде назначался,
Он там сидел, и оком звался –
Царёвым оком там он был,
И не всегда он поклонялся
Огню божественных светил,
Но это – меньшее несчастье,
В несчастьи большем русский царь
Отринул сложенную встарь
Связь между церковью и властью,
И без помощника, один,
Стал душам - полный господин.


                26.

Но как, скажите, можно править
Церковным домом, если ты
Иных обязан обезглавить.
Иных – подставить под кнуты…
Ты окружён лукавой знатью,
В твою постель, в твои объятья
Летит красавиц сладкий рой…
Твои державные собратья,
И ты, как окорок мясной,
Края земные разделяют, -
А ведь душа у всех слаба,
И повелителя судьба
Его нутро испепеляет…
Я вновь спрошу: царю ль судить
Того, кто в храм вошел кадить?


                27.

Теперь о матери героя
Пора поведать. У неё
Был дед со странною судьбою –
Происхождение свое
Он вел из Африки далекой,
Откуда мальчиком жестоко
Похищен был, и в рабство взят
Детьми коварного Востока,
И продан вскоре. Наугад
Его решил купить в Стамбуле
Посланник русского царя.
Арапчик плыл через моря,
Леса и долы промелькнули
В его смятенной голове,
И он явился на Неве.


                28.

Ему царь Петр отцом стал крестным,
Петром он крестника назвал,
Но имя звучное несносным
Арап упрямый посчитал.
Он согласился Ганнибала
Носить фамилию, немало
В том видя чести в адрес свой,
А имя древнее пристало
К нему – Абрам. Его женой
Была неверная гречанка,
Он в монастырь её сослал,
А дочь отдельно воспитал.
Второй женою лютеранка
Его была – та без числа
На свет мулатов родила.


                29.

Всю жизнь со службой был он связан,
По службе знал красивый взлёт,
Был ни за что не раз наказан,
Не раз вкусил плоды щедрот,
В отставке полным генералом
Он жил в имении немалом,
Над мемуарами корпел.
Но старца что-то напугало.
И весь архив его сгорел
Под черной дряхлою рукою...
Так нам вовеки не узнать,
Что мог в Париже он искать,
И что ж оно, мой друг, такое
В глазах арапа - русский трон
И наш изменчивый закон.


                30.

Дед Осип с бабушкой Марией
Венчался, нажил в браке дочь.
И разлюбил жену, и принял
Решенье – узы превозмочь!
Он от семейства удалился,
В девицу страстную влюбился,
С ней зажил, как живут с женой.
И вдовым мужем объявился
При первой спутнице живой.
О том Мария всё узнала,
И до царицы довела
Супруга блудные дела.
Царица живо в них вникала,
И Осип послан был во флот
Служить стране на лоне вод.


                31.

Сын Ганнибала воздержаньем
Не отличался и потом,
Он волю дал своим желаньям,
И умер ранним стариком
В псковском селе отца родного
От последействия худого
Телесных пламенных страстей,
Но тридцать лет под общим кровом
Он не бывал с женой своей.
Мария, может, и страдала,
Имея маленький доход,
Но, видя, как дитя растёт.
Себя несчастной не считала,
Дочь воспитала, подняла,
А там и замуж отдала…


                32.

Что ж... Предков вы её узнали...
А кто была она сама?
Надеждой Осиповной звали
Её, красивую внсьма...
В ней ощущалось воспитанье –
Плод материнского старанья,
Была  Nadine порой умна.
А иногда к пустым желаньям
Была душой устремлена.
Еще она свои обиды
Умела помнить долгий срок,
Губы смещая уголок,
Она могла с холодным видом
Едва ль не год напоминать
О том, как ей пришлось страдать.


                33.

Но букой вечно злой и строгой
Надежда вовсе не была.
Иначе верную дорогу
Она бы к мужу не нашла,
А так – за ней он увивался.
Ей угодить во всем старался.
И рьяных предков буйный зов
В нём никогда не просыпался –
Он даже был терпеть готов
Её обиженные взгляды,
Её молчания укор,
Не выносил из дома сор.
Но жить возможно ль без отрады?
А значит, общая постель
Была важна ему, как цель. 


                34.

Восторги Пушкиных на ложе
К тому ж имели результат,
И восьмерых на них похожих
Живых мальчишек и девчат
Надежда родила Сергею…
Но так бывает – кто-то сеет,
И всходы, вроде, вверх пойдут.
Но ветер вдруг на них повеет –
И всходы… всходы  пропадут!..
Что дети? Дети -  те же всходы.
А всход, к несчастью – не цветок.
Из восьмерых детишек Бог
Оставил трёх – других невзгоды
Душою в небо увели,
А тельцем – в глубь сырой земли.