Осиротевший жёрнов

 начало здесь – http://www.stihi.ru/2014/07/04/4320

     На том месте, где когда-то стояла настоящая водяная мельница, в излучине реки за Могильцами (старое название улицы Горького) в густой высокой траве одиноко лежит большой каменный жёрнов, больше метра в диаметре, – всё, что от мельницы осталось. Вспоминаю, как вереницей тянулись к мельнице гружёные мешками с зерном подводы. Жалобно поскрипывали в густо смазанных дёгтем ступицах оси деревянных колёс. Металлические шины вразнобой стучали по мощёной булыжником дороге. Как мы, пацаны, заворожённо созерцали процесс превращения зерна в муку. Вот подвода подъезжает к воротам мельницы. За ними, внутри, большой бункер. Вот «водитель кобылы» развязывает один за другим мешки и  ссыпает в бункер зерно. А следующая подвода уже ожидает своей очереди на разгрузку. Лошадка нетерпеливо переступает с ноги на ногу, размахивает влево-вправо хвостом, отгоняя назойливых мух и слепней, опускает морду в стоящую впереди подводу и, захватив пучок травы или сена, неторопливо жуёт.  Небольшие охапки такого лакомства лежали в каждой телеге, специально для стоящей сзади лошади. Зерно с помощью шнеков подавалось наверх, куда нам, из соображений соблюдения нашей же безопасности, доступа не было. Там происходило главное действо – зерно попадало на жернова, которые медленно и методично вращались на толстенных осях. При этом кряхтели, пищали, особым образом постукивали, издавали другие, ни на что не похожие звуки. Готовая мука по металлическим желобам «стекала» вниз. А там на зауженный конец каждого жёлоба на специальные крючки уже был навешен пустой мешок. Заслонка, сдерживающая мучной поток, открывалась (вручную, естественно) и мешок (по-моему, он стоял на весах) заполнялся готовой мукой. Особой привилегией считалась возможность дотронуться рукой до струящегося потока муки. Негигиенично, скажете? Возможно. Зато здорово! Заслонка закрывалась, мешок завязывался (или зашивался?) и погружался на подводу. Всё, процесс превращения зерна в муку на этом заканчивался. В мельнице стояло белесое марево, пронизанное искрящимися лучами – это солнечный свет, пробиваясь сквозь щели в стенах, высвечивал парящие в колеблющемся воздухе частички муки и пыли. Всё внутри мельницы было покрыто толстым слоем осевших пылинок.  И запахи – зерна, муки, сена, лошадей, дёгтя. Сегодня мельницы нет. Не пахнет лошадьми, дёгтем, зерном. Потому что нет нынче в Кушалино лошадей, не сеют пшеницу, рожь. Ничего не сеют.  Детское предположение, будто хлеб (и многое другое) растёт на деревьях в готовом к употреблению виде, сегодня представляется не таким уж и наивным. А откуда тогда всему взяться, если не с волшебного дерева?

 А здесь про папину машину
http://www.stihi.ru/2004/09/19-1325