Мустанг-Иноходец

- Сам-Себе-Велосипед -

В нашей VIPовской конюшне
Прежде было малость скушно.
Подселили нам Индейца,-
КрасавцА, но не злодейца.

Он – из племени Гуронов,-
Сразу показал свой норов:
И ни взнуздан, ни стреножен,
Как взбрыкнёт – мороз по коже.

Мало нам, что ино-родец,
Да к тому же – ино-ходец,-
Так всхрапнёт да глазом зыркнет,
Что с досады конюх фыркнет.

Он не скачет там, где все.
На нейтральной полосе
Проложил себе он тропку,
Что ведёт к болотам топким.

Не подкован, не острижен
И тавро на нём не выжжен.
Неухожен, не накормлен,-
Не берёт овёс-по-норме.

На конюшне не ночует,-
Знать, по гатям всё кочует.
За кобылами не скачет,
Даже ржёт и то – иначе.

Необъезжен, не приручен,-
К конской «справе» не приучен.
Знать не знал седла, подпруги,
Также – тягловой напруги.

Иноходью, как-то боком,
Всё трусИт по тайным тропам.
Сам-Себе-«Велосипед»,-
Хочет – скачет или нет,

Куда вздумалось – «поехал»,-
Не спешит: ему не-к-спеху.
На конюшне не до смеха,-
Невесёлая потеха:

Все завидуют Мустангу,
Хоть не хрумкает он «манго».
Отряхнулся и – пошёл.
Где он «станет-на-прикол»?

Проследить за ним пытались
Да напрасно кувыркались.
В табуне ему тоскливо.
Знать не хочет перспективы:

Не манИт его арена,-
Он не станет на колено.
Ипподром ему не мил.
И на кой такому пыл?

Он не ведает узды
И не терпит «борозды»
Только зря его бичуют,-
Он опять ушёл в ночную,-
            неизвестно где кочует.

Он уже не станет робким,-
Ишаком тупым, как пробка.
Он игрив порой с подскоком,
Вожака собьёт наскоком.

Да недавно занемог он.
Загрустил, поникнул оком.
Видно, гордость в нём увяла,
Если вовсе не пропала.

Он не ходит на болота,-
Только ждёт еще кого-то.
Амазонку-из-Кикимор?
Мир кругом как будто вымер…

Не попону, а ковёр,-
Шёлком вышитый узор,
На себе опять припёр
И стыдливо прячет взор.

Только ёкает нутро
Да глядит порой хитро,-
Взгляд мерцает серебром
Да на лбу пятно – серпом.