ДУРА

                Светлой памяти  моей бабули Дьяконовой А.А.
               
-  Дура, ну ты и дура! Ты, что, не могла мужу сказать, что моешь посуду?
-  Но я ведь не мою посуду!
-  Но ты ведь будешь мыть посуду?
-  Ну, да, буду!
-  Вот видишь, можно было сказать, что собираешься мыть посуду! А то, видите ли, она пишет в дневнике! Он и думает, что ты дома сидишь и ничего не делаешь.

-   Ну, что я поделаю! – в сердцах воскликнула я, - не могу я врать! Хотела бы, а ничего не получается. У меня какая – то «патологическая» правдивость. Язык не поворачивается соврать. Иногда скажу полуправду, а через пять минут бегу просить у него прощение за свою ложь.

-  Первый раз вижу такую чокнутую. Хитрей нужно быть. Хитрей… И нашим и вашим… Разве мужикам можно говорить всю правду? Да они потом всё  перевернут с ног на голову и ты же окажешься в полном…  А с них, как с гуся вода!
-  Да, права ты, права… - невесело ответила я. - Сколько раз так и было. Уже не дважды, а сто дважды наступала на одни и те же грабли… Ничто меня переучить не может! Живем вместе уже давно, а я все, как настоящая пионерка и истинная комсомолка…

-  Слушай! К тебе можно за деньги экскурсии водить, и показывать, как «неведому зверюшку». Что – то вроде зоопарка… Или нет, шоу… «Патологическая правдивость»… А еще лучше -  «Честная женщина». Представляешь, сколько бы ты бабок заработала? – зашлась в хохоте подруга, - нескончаемым потоком люди бы к тебе шли, как в мавзолей.
-  Точно. Горбатого только могила исправит!  - горестно заметила я.
-  Успокойся, а то еще какой – нибудь изъян  в себе найдешь…

-  Ты знаешь, о чём  я сейчас вспомнила, - мой рот растянулся в улыбке, - когда я выходила замуж, бабушка рассказала мне такую побасёнку. В одной деревне, жена днем затопила печь, уснула  и хорошо подпалила валенки. Высушить решила… Ночью к ней лезет со своей любовью муж, а она, ломая руки, трагически произносит, что, дескать, не до тебя мне, валенки сожгла… А у мужика любовь на уме, какие на фиг валенки? «Да, чёрт с ними, завтра новые купим!» Бабуля еще добавила, что и мне такой же нужно быть. Сообрази-тельной! Не оправдала я ее надежды…

-  Какая мудрая бабулька! Жива? – поинтересовалась подруга.
-  Да, недавно справили ей девяносто четыре года. В полном здравии, на своих ногах. Сериалы почти все смотрит.
-  Вот, потому и смотрит, что жила, как тебе советовала… Ой, бежать надо! К тебе зайдешь на пять минут, а сидишь целый час… Ох, и верится мне с трудом, что супружник твой  так же всю правду – матку тебе  докладывает, - с порога ехидно выдала она.

 Знала, что он задержится, нужно было доделать срочную работу, а в субботу уже отдыхать. Напекла блинчиков, потушила картошку. Стала поглядывать на часы. Уже слишком поздно… А, вот и он!
-  Пришел? Все доделали? – ласково начала ворковать я, - вон уставший какой!
-  Да… Да… Конечно… - не подходя близко ко мне и отводя глаза, муж односложно отвечал на мои вопросы; было видно, что усталость совсем доконала его и он из последних сил держится на ногах, - сейчас сполоснусь и спать!
-  Бедненький, - жалостливо подумала я, - даже на еду уже нет сил.

-  Ну, что, твой благоверный, уже добрался до дома? – дозвонилась до меня другая подруга.
-  А он, что же, у вас был? – удивленно спросила я.
-  А то, как же! Кафе «Гараж» было открыто до темна. Вся мужская рать была в сборе.
-  Ну, что ж, это уже сто третий раз… - тихо изрекла я.
-  Что, что, не поняла тебя, говори ясней, - прокричала подруга в трубку.
-  Просто я уже сто третий раз наступаю на одни и те же грабли…