Человек упрям и боязлив

Человек упрям и боязлив,
Верит в чудеса, не веря в Бога.
Жаден, глуп, порой нетерпелив,
И в плебействе обрядившись в тогу,

Мнит себя вершиной пирамид,
В апогее собственной гордыни.
А в загоне доброта и стыд,
И любовь у похоти в рабынях.

За  кривой усмешкой гордеца,
Тонущей в цинизме и сарказме,
Мы не видим жалкого лица
В мареве удушливых миазмов.

А в простой улыбке чужака
Мнится бесхребетность  подхалима.
И летим с отвагой мотылька
На огонь мы, горе - херувимы.
 
Разум с  целомудрием своим
Не внушает должного доверья.
И плюет на святость пилигрим,
Чем когда-то открывались двери.
 
Этот пир во времена чумы,
Театр лиходейства и абсурда.
Доминанта подлости  и тьмы,
Царствие стяжательства и блуда.
 
В угасаньи всяких перспектив,
На задворках медленного Лета.
Чувствуется свой императив
В бледном  тоне нового рассвета.
 
И надежду в тайне затаив,
Смотрит мир- испуган и  встревожен.
Есть во всем божественный мотив,
То, что навсегда и не подложен.