Диалог

              “В надмении своём
              нечестивый пренебрегает
              Господа...”
                Пс 9:25.

Они друзьями были - не разлей вода.
Прошли десятилетия разлуки.
Как много унесли долой года,
Но вот в объятьях вновь скрестились руки.

-Привет, дружище! Сколько зим и лет!
Рассказывай, где, как и почему?
И на какой звезде оставил след?
И у кого учился и чему?
Не выслушав ответа, продолжал

 - А знаешь, я достиг таких высот,
  Которых даже мыслью не желал.
  Купаюсь в деньгах! Слава и почёт!
  Да что слова! Сейчас увидишь сам.
  Садись в машину! Видишь марку, а - а - а?
  Сейчас проедем по таким местам,
  Закружиться от счастья голова.

И серебристой молнией - стрелой
По улицам летела иномарка.
Как кинокадры, быстрой чередой
Сменялись люди, здания и арки.
У зданья из бетона и стекла
Два бывших друга из машины вышли.
      
- Здесь я творю служебные дела!
 Уж понял ты - я из когорты высших.
 А вот мой кабинет - моё лицо!
 Но для друзей не столь официально.
 За дверью - бар, холодное пивцо,
 Укрытье от звонков и персонала.
 Но мы с тобой поедем в особняк.
 Там дивный сад, озёрце и прохлада.
           Друзей встречаю я не как босяк -
         Мой уголок - сердечная услада.
         А вечером устрою я банкет
         В честь друга детства, в честь тебя, родимый!
         Элита города, аристократы, свет,
         Шампанское, гитара, фильмы.
         Всё для тебя! Но что же ты молчишь?
         Устал с дороги? Утомлён словами?
         Давай за город! Там такая тишь,
         И перекрик гусей с перепелами.
      
         - Всё это не к чему! - Поток речей
          До этого молчавший друг прервал.
        - Все похоти и плоти и очей
         Уже я в жизни этой испытал.
         Теперь мой путь иной. Иной и я
         Возможно, нравилось бы мне как прежде
         Всё, чем желаешь ты завлечь меня,
         Когда бы я не знал другой надежды.
         Другой любви! Нельзя её сравнить -
         Ни с удовольствием, ни со страстями.
         Нельзя её добыть или купить,
         Иль отыскать расхожими путями.
         И заслужить её нельзя никак:
         Ни добрым делом и ни, словом умным.
         Даёт её пронзённая Рука
         Без ярких зрелищ и оваций шумных.
         Даёт - дарит. И силы нет такой,
         Чтоб отлучить от той Любви небесной,
         Могущественной властью неземной
         Стучащейся в сердца Благою Вестью.
         И слава, и богатство, и почёт
         Пред нею меркнут, становясь тщетою.
         Из Вечности святой она течёт
         И в Вечность увлекает за собою!
       
         - Постой, постой! О чем ты говоришь?
          Какая Вечность? Что за чушь, дружище?
         Ты что испортить встречу норовишь?
         Я не питаюсь несерьёзной пищей.

        - Не торопись! И не руби с плеча.
         Серьёзней быть не может разговора.
         Не отвергай спасенья сгоряча,
         Сними с души железные затворы.
         Ни гонор, ни ирония, ни крик
Не превозмогут той Любви смиренья.
С тобой она, послушай, говорит,
И ныне предлагает примиренье.
Ты много видел, многого достиг.
Но всё, что ты имеешь, преходяще.
В сравненье с Вечностью лишь краткий миг
Вся наша жизнь, все достиженья наши.
Из Вечности к тебе взывает Глас,
Не будь беспечен к Божьему наказу:
Иисус в страданьях умирал за нас...

... Но громкий смех прервал святую фразу.
      
- Как жалко мне тебя, дружище - друг!
  Забита голова твоя изрядно.
  Болезнь повлияла иль испуг,
  Или в семье не все бывает ладно?
  Подумать только! Нет иных речей,
  Как только о религии, о смерти.
  А в жизни столь заманчивых вещей,
  Как писем в запечатанных конвертах,
  Позволь, я помогу тебе забыть
  Весь этот бред! Вот Marlboro, вот виски...

- Ты плохо слушал. Мне уже не жить
Без Вечного Христа и вечной выси.
Мой путь иной.  Он полон чистоты
И радости от послушанья Богу.
Как жаль, что этого не понял ты,
Избрав себе широкую дорогу.
И нежно другу посмотрев в глаза,
На стол положил книгу голубую.
- От Иоанна, третья глава -
Прочти, когда вдруг трудно будет.
      
 ...И кабинета дверь закрыв, ушел.
   Шаги затихли в длинном коридоре.
   А другу стало вдруг нехорошо,
   Как будто он терял того, кто дорог.
   Насмешливость, бравада и азарт
   Сменились одиночеством и грустью.
   На книге он оставил глаза
   И... протянул к ней трепетную руку...