Знак любви

          “А теперь пребывают сии три:
          вера, надежда, любовь, но Любовь
          из них больше”.
                1 Кор. 13: 13

Пролог

О! Любовь - ты прекрасна, вечна
Ты  умеешь легко прощать.
Так Божественно - человечно
Души хрупкие врачевать.

О, Любовь - ты источник жизни,
Кладезь мудрости неземной,
Путь к желанной Святой Отчизне
И проверенный компас мой.
                I
Он когда-то был добрым сыном,
Чтил отца, нежно мать любил,
Но с тех пор изменился сильно -
Сквернословил, курил и пил.

Приносил в дом одни страданья:
Мать старухою называл,
И отцовским увещеваньям
По сыновнему не внимал.

Поселилась тревога в доме.
Все печальней смотрела мать,
Когда пьяным в дверном проёме
Её сын появлялся опять.

С каждым днём становилось хуже:
Сын оставил работу, дом...
И тревога осенней стужей
Куролесила за окном...

День за днём проходили годы,
Мимо дома спешил почтальон...
Ожиданья, раздумья, невзгоды
Сократили родительский сон.

Где же сын? Он любим как прежде!
И в молитвах отец и мать
Открывали свои надежды
Перед Тем, Кто умеет внимать.

И украдкой друг от друга
Слёзы лили, раскрыв альбом.
И дрожали в волненье руки,
Гладя профиль, любимый в нём.

С фотографий смотрел мальчишка:
Нежный взгляд, белокурый чуб.
Вот сидит над раскрытой книжкой,
Вот прилёг под ветвистый дуб.

И, касаясь волос на снимке,
Вспоминала седая мать,
Как сидела с сыном в обнимку,
Как любила его ласкать.

И тепло дорогого тела
Ей  дарила память опять...
И молилась, как только умела
Со слезами старая мать.

Где же сын мой? И мысли, мысли.
...Снег идет или дождь за окном,
Зеленеют ли нежные листья
Или ветви блестят серебром. -

Материнское сердце любит,
Материнское сердце ждёт:
Годы жизни идут на убыль,
Неизвестность, как рана жжёт.

...А тем временем по дороге
Сквозь заснеженность и туман
Шёл, едва поднимая ноги,
Человек по кличке “Варан”

Десять лет он провёл за решёткой,
В перерывах кутил, воровал,
На свободу вышел в обмотках,
Даже имя своё потерял...

Шёл и думал: “Куда податься?
Ведь не нужен уже никому”
Как устал он по жизни красться
Сквозь несчастья, ложь, кутерьму.

Может быть, все же кто-то помнит?!
Не всегда ж был он лжец и вор.
И он вспомнил отцовский домик
И калитку с тропинкой во двор.

Память быстро со дна поднимала
Всё, что было когда-то родным,
Торопливою мыслью бежала
В те счастливые дальние дни...

...Мама, матушка дорогая,
Уж, наверно, в могиле давно.
И за мыслью бежала другая
И ложилась на сердце виной.

О! Отец, сколько боли и горя
Я в безумстве мог причинять
И, конечно, же, сына - вора
Не хотел бы ты вновь принять...

Только голос ласково - нежно
Тихо - тихо увещевал:
“Есть ещё у тебя надежда,
Есть ещё у тебя причал!”

И увидеть решил заблудший
Отчий дом хоть ещё разок
Что же может ещё быть лучше,
Чем ступить на родной порог?...

...И холодный вагон товарный
В край желанный его повёз.
Мчались мысли, как вихрь шквальный
Под размеренный стук колёс...

Полем шёл он к деревне милой.
Ночь настигла его в пути.
Сердце в горьком сомненье стыло:
Что же ждёт его впереди?

А насмешливый голос громко
Говорил: “Ты пропащий сын!
Век ходить тебе скользкой тропкой,
Лучше стать - не достанет сил”.

...Но другой,  всё такой же нежный
Тихо - тихо увещевал:
“Есть ещё у тебя надежда.
Есть ещё у тебя причал!”

И, склонившись при лунном свете,
Сын заблудший писал письмо
Самым близким на всей планете
К тем, кого так обидеть смог.

“Я вернулся... но не уверен,
Можно ль мне в дом родной войти,
Можно ль вновь отворить те двери,
Что захлопнули беды мои?

Если можно - пусть знаком будет
Белый мамин платок на окне
В воскресение ранним утром,
Как прощение ваше мне!”

И у старой калитки в ящик
Сын письмо опустил своё...
Сразу звёзды вспыхнули ярким
Голубым и жёлтым огнём

...Дни и ночи тянулись долго,
И вокзальная суета
Разжигала тоску по дому,
По родным и тихим местам

Всё имеет своё начало...
И воскресный день наступил.
С чувством радости и печали
Сын к селению подходил.

Вот за этим пригорком справа
Он увидит родимый дом
И по знаку получит право
Встречи с матерью и отцом...

Ну, а если прощенья не будет?
Если снова холодная даль?..
Он поднял глаза и ... О, чудо!
Дом в убранстве белом стоял.

На двери, на каждом окошке
И на проволоке бельевой
Развивались платки и платочки
И сияли своей белизной.

Словно парус желанный в море,
Развивался дом на ветру...
И семейное таяло горе
В ожиданье протянутых рук.

Эпилог

На столе самовар дымится,
За окном уже ночь давно.
Вновь сердцам трем соединиться
Милосердным небом дано.