Савва Диванов

———————Савва Дива́нов————————


Лежит он огромный, великий, на мягком диване
И смотрит бездарный футбол, тошнотворно икая —
Вонючий, тёплый портвейн в гранёном стакане —
Он любит бухнуть, наготой в полумраке сверкая.

И знает он всё обо всём лучше всех на планете:
Он знает, что делать с людьми, свободой, правами,
Он любит войну — на диване, тайком — в интернете,
Людей убивая всегда анонимно — словами.

Была б его воля, собрал бы он всех в каземате,
И выбил бы зубы он каждому третьему лично,
А всем остальным — повышение, бонус к зарплате —
За то, чтобы лгали и делали это публично.

И в городе N от большой полицейской заботы
Сотрудники в масках, с оружием, в бронежилетах
Хватать будут женщин на улице после работы,
Чтоб те отмывали от крови полы в кабинетах[1].

И выйдет из мрака расстрельного коридора,
Чтоб русские встали с колен и великими стали,
Шагами гиганта — великого командора,
В шинели усатый и с трубкой — Иосиф Сталин.

И жирные пальцы, как черви[2], вернутся из ада,
Терзать почерневшей страны полумёртвое тело,
Но будут враги умирать с одного только взгляда,
И мы попируем в Европе ещё оголтело[3].

Америка будет молчать, а попробует вякнуть —
Ракеты поставим на Кубе, поможем Корее,
Нельзя отдыхать нам спокойно и телом обмякнуть —
Но Сталина нужно скорей нам, как можно скорее.

Пока это только мечты, но Савва Диванов
Увидеть свершение грёз очень твёрдо намерен —
Воюет за них вот уже десять лет у экрана
И в правде своей, как баран, твердолобо уверен.

Сегодня хохла обхамил он неистовым матом,
Грузина вообще не считает давно человеком,
А где-то война поглумилась над бедным солдатом,
И жизнь улыбается снова несчастным калекам.

Сюда бы Диванова Савву послать поработать,
За Родину и за царя — за победой и славой —
Траншею копать, обезумев от грязи и пота,
Которая станет в грозу кровавой канавой.

Не смог бы нормально Диванов и окопаться
В засушливой почве сарматских степей Украины —
Куда уж ему после этого выйти и драться,
Врагов убивать, превращая посёлки в руины.

На это другая природа нужна и натура,
Другие бывают порой на войне хороши:
В них прочность иная кости́, и мускулатура —
И более прочное качество вечной души.

Но после погибели всех этих истинных воев,
Останемся жить мы с зачинщиками — сволочами —
И в этой великой стране диванных героев,
Такие работать в чека пойдут палачами.

07-08. 07. 2014


[1] «   Высказывалось мнение, что слух этот пущен для того, чтобы понизить цены на товары,
      произвести панику, но находились и сомневающиеся, которые говорили, что это обычная
      болтовня вроде знаменитых грабителей на пружинах или черного автомобиля, хватавшего
      в прошлом году на улицах Москвы и Ленинграда женщин, коих привозили в неизвестный дом
      и заставляли мыть окровавленные полы, а затем с благодарностью отвозили обратно…

          Но тут вдруг слух и подтвердись!» — Всеволод Иванов о слухах в Москве в 20-е годы, в романе «У»

[2]    «Его толстые пальцы, как черви, жирны,
          И слова, как пудовые гири, верны,
          Тараканьи смеются усища,
          И сияют его голенища.» —

      Строфа из самоубийственного стихотворения 1933 года Осипа Мандельштама — «Кремлёвский горец»,
      стоившего ему жизни.

[3]     См. «Пир победителей» Александра Исаевича Солженицына.