Парикмахерская

начало здесь - http://www.stihi.ru/2014/07/04/4320

     В этом здании жителям Кушалино и окрестных деревень когда-то приводили в порядок причёски, заросших щетиной брили опасной бритвой, предварительно поправив лезвие обычным кожаным ремнём (один конец ремня прикреплялся к стене, другой брадобрей брал в левую руку и натягивал ремень, правой рукой водил по ремню лезвием бритвы, как по бруску). По окончании процедуры лицо обильно опрыскивалось шипром – в одной руке цирюльник держал флакон с оным, другой методично сжимал резиновую грушу, соединённую с флаконом тоненьким шлангом (вспомните «Бриллиантовую руку» – Гешка всадил в рот ржущему Лёлику порцию  какого-то освежителя посредством именно такого устройства). Ещё запомнилась одна характерная деталь – к порезам на лице прикладывался маленький клочок обычной газеты. Потом, после того, как ранка прекращала кровоточить, её обрабатывали каким-то «карандашом». И всё. Ничего лишнего, никаких премудростей.  Машинка для стрижки была механической, т.е. приводилась в действие рукой парикмахера ( "Арсенал брадобрея" http://www.stihi.ru/2014/07/10/5795). Количество предлагаемых видов стрижки, скорее всего, не превышало четырёх-пяти. Уверен, что этого вполне хватало, чтобы удовлетворить все категории посетителей.
     Представительницам прекрасной половины волосы ещё и завивали. Называлось это действо непонятно, но красиво и звучно – химическая завивка! Много позже в бывшей парикмахерской-фотографии-часовой какое-то время жил местный священник. Над окнами до сих пор висит растяжка с надписью «Христос воскресе!» Что там сегодня – не знаю.
     Здесь же, в этом здании, фотографировали, ремонтировали часы, латали обувь. Помню запах кожи, клея и ещё чего-то необычного и вкусного в комнате, где работал сапожник дядя Лёша Точилин. Он лихо прошивал дратвой (такая специальная просмоленная нить) подошвы валенок и сапог, подбивал их деревянными гвоздиками, быстро и ровно обрезал остро отточенным сапожным ножом излишки уже пришпандоренных подошв. И постоянно что-то бормотал, даже если рядом никого не было. Прислушавшись, можно было разобрать, что Алексей Гаврилович весьма эмоционально высказывал своё отношение к валенкам, к их хозяевам, к погоде, к жизни. Он немного заикался, выговаривая обычные слова, поэтому для выравнивания речи вставлял (в отношении один к трём-четырём, примерно) слова необычные. Получалось довольно-таки складно и убедительно.
     В помещениях фотографии творилось настоящее волшебство. Отец работал штатным фотографом, поэтому я частенько участвовал в процессах приготовления растворов, проявления и закрепления фотоплёнки и снимков; а также печатания снимков, их сушки, глянцевания, ретуширования и ещё во множестве всяких завораживающих воображение действий, о существовании которых нынешние фотолюбители просто не знают. Да и ни к чему, наверное, – фотографирование давно стало обыденным и общедоступным занятием.
     Отец был человеком разносторонним, увлекающимся, любознательным. Поработав какое-то время фотографом, закончил курсы часовых мастеров. Часовая мастерская – это царство шестерёнок и пружинок, цепочек и гирек, ключиков, отвёрточек и проч. и проч. Часовой мастер был востребован всегда. Поэтому в выходные дни отец занимался ремонтом часов дома. Чего только не несли обладатели неисправных часов! От малюсеньких наручных женских часиков до огромных настенных – в добротных деревянных корпусах, с гирями или без них, с пружинами, маятниками, барабанами и тросами. Не всё удавалось восстановить – не было подходящих деталей, либо механизм был безнадёжно изношенным, испорченным или разукомплектованным. Кто-то забирал такие часы обратно, многие оставляли на запчасти. В конце концов, в доме скопилось огромное количество разнокалиберных часовых приборов, механизмов, деталей, корпусов. Они висели на стенах, стояли на столах, полках, лежали под кроватью в каких-то коробках. Тут уже мать выставила ультиматум – доколе, мол?
     Многое из перечисленного было вынесено из дома и долгие годы лежало на потолке, в гараже, в других укромных местах. И всегда непременно попадалось под руку (и под ногу), если нужно было что-то найти. Сейчас по стенам уже моего гаража развешено около десятка старинных корпусов, некоторые с механизмами. Выбросить жалко, в хорошие руки никто не берёт. Ну и пусть себе висят. Остались миниатюрные токарные и сверлильные станки, с помощью которых отец собственноручно изготавливал недостающие детали часов (точно помню, что он вытачивал оси маятников, кажется, так это называлось).
     И вот какая мысль промелькнула вдруг – сегодня совсем не обязательно знать, КАК что-то сделать или изготовить. Достаточно знать, ГДЕ это что-то взять (в смысле, приобрести). Печальная, однако, мысль. Печальная, потому как вывод не менее безрадостен – из ПРОИЗВОДИТЕЛЕЙ мы постепенно, но уверенно превращаемся в ПОТРЕБИТЕЛЕЙ. Всё меньше становится людей, которые что-то производят – строят, чинят, выращивают и т.п. А, может, я не прав? И всё не так мрачно и безрадостно в нашей нынешней жизни? Дай, Бог…

О производителях
http://www.stihi.ru/2009/04/06/5084