Василиск

Однажды в холодной стеклянной пустыне
Мне довелось говорить с Василиском.
Он говорил на хинди и, немного, английском.
И почему-то все спрашивал о какой-то картине.
Он мне говорил – я ему улыбался,
Я ведь не знал ни английский, ни хинди.
Он скрипел клювом, объяснять мне пытался,
А потом хлопнул крыльями и крикнул – «сгиньте!».
Я услышал знакомую речь, усмехнулся
И крикнул в ответ – «я же только пришел!».
И кинул алмаз – «я не украл, а нашел!».
Он дернул хвостом и вроде как улыбнулся.
«ну, спрашивай, гость, я расскажу все секреты,
всю истину открою и, быть может, не съем».
Я перебрал все вопросы – от любви до блок-схем,
И как-то забыл про простые запреты.
Про то, что нельзя смотреть зверю в глаза,
И про то, что он приврать тоже любит.
Но вдруг он спросил – «а что есть люди?
глупые странники, что ищут чудеса?».
А глаза у Василиска горели огнем,
И были слишком живые для монстра.
Он хлопал крыльями и вертел хвостом,
Словно мой пес по имени Ностра.
Я вдруг подумал – «он же не знает,
он ведь, наверно, забыл все давно».
Каменели ноги, да и было все равно:
Меня моя смерть уже совсем не пугает.
Я запрокинул голову, пока еще мог,
И дико, до хрипа и слез рассмеялся.
Зверь как-то стих и вдруг растерялся -
«как так, он не плачет? он страх превозмог?»
Я протянул к нему руку, всю каменных жилах,
И тихо шептал в стеклянную гладь -
«ты слишком умный, а осознать не в силах,
что нам друг друга никогда не понять.
ведь кто-то давно слишком сильно ошибся,
и пошел всей природе наперерез.
он, может, свихнулся, а может, влюбился.
но главное он возжелал чудес.
а ты, умный зверь, забыл самую суть».
Я сплюнул кровью – «как же хочется виски»,
И в последний раз улыбнулся – «ты только не забудь.
вы ведь тоже были людьми, Василиски».