наш посредник не храм, а бутылка рома

Господи, наш посредник не храм, а бутылка рома,
Самая светлая церковь у каждого есть внутри.
Если, вначале было действительно слово,
Я сегодня способна слышать, пожалуйста, говори.
Делим на бесчисленность преломлений
Мир, который ты якобы сотворил.
Почему, скажи, одни попадают, без капли терний,
Напрямую под сонму ночных светил?
Разразись бравадой сухого грома!
Почему из всех знаков, я вижу только «козу» и «fak»,
Да звериные тени, падающие от дома,
А перст указующий так до сих пор никак?
Если будет знак, как решиться ему поверить,
И раскрыть горизонт, где видится лишь стена?
Перестав всех единым аршином мерить,
И креститься неистово, как Фома?
Господи, ты в сердце людей и ты мирроточишь с ликов,
На кресте нательном, почти каждый день мной.
Почему, внимая молитве, ты сам не расслышишь криков
И не прекращаешь насилья, смертей и войн?
Господи, ты ношу даешь по силам,
А нам всем хотелось бы налегке.
И как бы Библия не гласила,
Не получать по подставленной вновь щеке…
Становясь одной из огромной паствы,
Ищешь смысл в незначимых мелочах.
Я паломник внутрь себя нечастый
да с тяжеленной ересью на плечах.
Но поставив подпись, о том, что верю,
Заключаешь некий небесный пакт.
Без надежд, что апостолов Павла или Андрея
Встретишь с караваем у райских врат.
Хотя, кто скажи без греха сегодня?
Я конечно, слишком гордая для раба,
Особенно, для раба Господня,
Для твоего пожизненного раба.
Ты проявление высшей вселенской силы
Дух святой, ты и отец, и сын...
Но зачем мне, с кем так невыносимо
мне посылаешь из тысяч земных мужчин?
Что нужно среднему человеку?
Кому весь мир, а кому диван.
А мне бы дважды хотелось в реку,
Что пересохла, как Иордан...
В моем внутреннем храме сегодня курят,
А еще матерятся ,громко хамят и пьют.
В голове гудящий свинцовый улей
Взрыв из мыслей, с претензией на салют.