Венок сонетов в викторианском стиле

I.

Сияет ледяной венок сонетов
В дворцовой Зале Славы Королев.
Дверь стережёт слепой домашний лев,
И всё залито темно-синим цветом.

Лишь редкий самозванец, по стене
Взобравшись, по балкону в шоке бродит.
Экскурсии сюда никто не водит...
Особенно сиянье при Луне.

Ковры съедают звук шагов нескромных.
Венок, как чудо – молодость короны.
Порой, тому не верим, что зрим мы.

И вот, уже смельчак в гипнозе светлом.
А на стене сполох, как луч рассвета,
Как ожерелье жемчугов зимы.

II.

Как ожерелье жемчугов зимы,
Придворный круг прекрасной Королевы.
Снуют и позади, и больше слева –
И шепоты, и слабые умы.

То фрейлин сони вблизи, то кавалеров.
Величество ж снедает чаще грусть.
Снуют и ладно, это можно, пусть
Разнообразят жизнь чредой примеров.

Сама же чаще у окна вдруг встанет,
Как будто что-то к покиданью тянет
Восторженной и красочной тюрьмы,

И сверлит взглядом дали-километры
С желанием принять сюрприз от ветра
Из белой ухмыляющейся тьмы.

III.

Из белой ухмыляющейся тьмы,
Из неподвластной ощущеньям дали,
Из тех картин, что прежде не видали,
Со дна воображения сумы,

Порой, явиться не замедлит Нечто
И поманит лукаво за собой,
И мерно поведёт в борьбе с Судьбой,
Явив Судьбой себя и сев на плечи.

Сперва одни глаза, чуть позже слух,
И мыслей вернисаж, и общий дух
Подчинены лишь этому уже, да.

И сердце не сдержать, и каждый шаг
Стремит влеченье, и болит душа
Прологом несказанного сюжета.

IV.

Прологом несказанного сюжета
Является не только страсть и пыл,
И розовый туман, в котором плыл,
Но иногда и неприязнь совета.

И жажда потерять слепой контроль,
Приняв закономерность за случайность,
Которая желанна изначально,
Как новая несыгранная роль.

И даже через боли и терпенье,
Кошмар потери и повтор забвенья
Вдруг видишь путешествие в Эдем.

И красная строка уже на белом,
И лишь прочтя финал, промолвишь смело –
Величество достойно диадем!

V.

Величество достойно диадем,
Способных подчеркнуть собой корону –
Уму и сердцу, и лицу, и трону,
И белизну подушек между тем.

Величество должно быть восхвалено
Во здравие, или когда недуг,
В трудах глобальных, и когда досуг –
Амурно, и искусственно, и ленно.

Величество обязано гореть,
Как платина и жемчуга – не медь,
И в райской неге страха встречи с адом.

И не сочтёт величество тогда
Народы павшие и города,
И нежных рук, и обожанья взглядов.

VI.

И нежных рук, и обожанья взглядов
Не ожидать Светилу лишь, ни-ни,
Которое Величеству сродни,
Как самоцентр орбиты кругоряда.

Такой же плен вертящихся планет,
Сгорающие вдруг метеориты,
Звездами все пути вокруг покрыты,
Взрываясь, гаснут, коли силы нет.

Звезде же главной пыла не занять,
Всё успевает в пламени познать,
И передышке на ночь только рада.

Повелевает и дарует свет,
Загадка и источник для планет
Сюрпризов малых, сказочных парадов.

VII.

Сюрпризов малых, сказочных парадов
И нудной протокольной суеты
Перечисления давно пусты,
Коль нет однажды в дикости отрады.

И вот, через оконное стекло
Чуть видится, из чащи из далёкой
Как мчит, вздымая белый снег глубокий,
Кашмирский зверь – сарказмом пасть свело.

Возможно, оборотень стужей мчится,
Что трубадуром был, иль даже принцем,
И к замку приближается лишь с тем,

Чтоб песнь провыть, зелёною стрелою
Сверкнуть в окно, махнуть хвостом-метлою...
Стихами расписавшись, каждый нем.

VIII.

Стихами расписавшись, каждый нем.
Он почерком кричит, наклоном буквы
И сочетаньем лепестков и клюквы,
А после крика шепчет этим всем.

Поёт, хоть от рожденья безголосый,
И мелодекламирует на лист,
И возбуждён, пока хоть где-то чист
Тот лист. И всюду грезятся колоссы.

Он после... сразу вял и истощён,
Заранее самим собой прощён –
Не мог он ни длиннее, ни короче.

И снова нем. Автограф налицо.
Ни топором! Как клятву под венцом.
И строки будут пусть правдивей прочих.

IX.

И строки будут пусть правдивей прочих.
Для этого их надобно читать.
Не просто загонять в ночи в тетрадь,
Но нежно доверять тем, кто их хочет.

А может быть, порою, даже ждёт?
И вот, гонец.. И свиток распечатан.
И текст, который в этом свитке спрятан,
Не только время, но покой крадёт.

И сам процесс, зависящий от глаз,
Читавшая повторит и не раз –
Как целомудренно, так и порочно.

Все чувства поместятся в цепи строк:
Закон, молитва, игрище, урок –
В них будут счастья дни и счастья ночи.

X.

В них будут счастья дни и счастья ночи,
И горестей такое же число –
В любой из жизней, в коей повезло
Себя терпеть неотстраненно очень.

Всему найдётся место средь недель,
Что в месяцы слагаются и годы,
И стону нищеты, и крикам моды...
Такая, вот, у жизни канитель.

И всё терпимо, коли день проходит.
Свершилось, значит, Господу угоден,
Как ни рыдай, как ни кричи «Ура!»

Пусть чередою радости и боли.
Своя надежда с силой Божьей Воли.
Д.бое Нынче Завтра же – Вчера.

XI.

Любое Нынче завтра же – Вчера.
Любое Завтра через день – Сегодня.
И все они, буяны и тихони –
Частица прошлого уже с утра.

А вот того, чем надо их наполнить,
Пожалуй, верно тщательней искать.
Ни двор, ни Зал Трофеев это дать
По гамбургскому счёту не доволен.

Но сердцем продиктованные дни
С душой в согласье, только лишь они
В историю слагаются, как в соты.

Коль Нынче верно, славная пора,
И Завтра не затмит уже Вчера,
Как самоцветам не затмить крас;ты.

XII.

Как самоцветам не затмить крас;ты,
Когда это единственный их шанс.
И потому они прельщают вас,
Как и пикантной жизни эпизоды.

Как полотну не отвлекать наш взор
От тех, с кого написано в потугах.
И свет, и краски, и толпа в подругах –
Шумнёт, и позабудешь правды вздор.

Но коль способен, надо отличать,
Что принимать, а что и величать.
Смертельно спутать и озон с азотом.

Смущают только два – цветы, стихи:
Из них в ком глубина, а в ком верхи?
Стихи цветам подобны – не пуст;ты.

XIII.

Стихи цветам подобны – не пуст;ты.
Их нужно чаще собирать в букет,
В котором интересен каждый цвет,
И ракурсы важны, и повороты.

Оттенок чистый с тем же поднесён,
Что и двуликий, смешанный с загадкой,
И полуцвет сюда попал украдкой,
И грубый-яркий, как тяжёлый сон.

Букет стихов живёт века, не вянет.
В любой момент, как перед взором встанет,
В нём бабочки возможны и пчела.

Он не подарит утром ароматом,
Не проведёшь с ним ленч игривым мартом,
Но долгие вопросов вечера.

XIV.

Но долгие вопросов вечера
Совсем Величество не утомляли,
Лишь новые видения являли
Под своды без свидетельства двора.

То вой, как зов, услышит, то печали
Вновь одолеют и не совладать,
И время им приходится отдать,
И нервы. Как бы вас не величали.

Одну б хотя легенду воплотить,
И как вином, мечтами напоить –
Освободиться от Судьбы корсета.

И пусть бы видел Ветер, сын Луны,
Как на челе предчувствием весны –
Сияет ледяной венок сонетов.

XV.

Сияет ледяной венок сонетов,
Как ожерелье жемчугов зимы,
Из белой ухмыляющейся тьмы
Прологом несказанного сюжета.

Величество достойно диадем
И нежных рук, и обожанья взглядов,
Сюрпризов малых, сказочных парадов.
Стихами расписавшись, каждый нем.

И строки будут пусть правдивей прочих,
В них будут счастья дни и счастья ночи.
Любое Нынче завтра же – Вчера.

Как самоцветам не затмить крас;ты,
Стихи цветам подобны – не пуст;ты,
Но долгие вопросов вечера.