Осенняя тетрадь

1.
По лестнице в потёмках поднимаясь,
прислушиваюсь, не идёт ли кто
за мною следом, на мои следы
свои наращивая, лифт ругая
(сломался утром) – будто лифт, и только,
во всех его невзгодах виноват.

2.
Из лестничных провалов столько глаз
следят за каждым, кто вошёл в подъезд
один, сопровождают до квартиры.
В карманах шаря в поисках ключа,
всё чудится: они тебя догонят,
ухватят руку, станут целовать –
не торопись, побудь немного с нами –
и сжалишься!..
Но – открываю дверь.

3.
Стоячий воздух. Свет включить в прихожей
и в комнатах и форточки открыть.
Пусть комары – не страшно, пусть гудят,
кусают, поприсутствуют немного
со мною рядом, я привыкну к ним.
И даже в радость будут – не одной же
ложиться спать. По осени нельзя,
хоть и тепло ещё, спать в одиночку.

Но с каждым днём всё меньше комаров.



4.
…так и живёшь, любому ветру рад,
не требуя особенной погоды –
той, при которой видно далеко
и дышится по-августовски, ясно,
и яблоками пахнет отовсюду –
и не в деревне ты, а всё равно…

5.
А тень моя торопится за мной
по комнатам, не отстаёт - боится
меня из виду, что ли потерять.
Хозяйка та ещё, а без меня не может.
Ей говорю: стыдись, будь посмелее,
меня не станет – по миру пойдёшь,
учись самостоятельности, суп
учись варить и вовремя съедай
его – не то прокиснет. Где тогда возьмёшь,
тень, средств к существованью своему?
Ведь ты не зарабатываешь столько.

Она молчит.
Она всегда молчит.

6.
Жара спадёт, и сразу не заметишь
как потянуло вдруг
людей послушать, поиграть с детьми,
слепить из пластилина им кораблик.
Так бережность к себе подобным ранит
порой тебя – что тяжело вздохнуть.

Такое осенью бывает.

7.
Ночную жизнь в окно не разглядишь.
По очереди гаснут окна.
Людей от темноты спасает чай.
Его необходимо заварить
до полночи, а ночью повтори –
и ты спасён.
Во всём важна сноровка.

8.
Чутьё тебе дано, дела – даются.
Всего другого добивайся сам.
В обыденности толк ищи. Привычка –
священнодействие, а житель дня – герой.

Решает он квартирные вопросы,
он документ подписывает свой,
наследство делит, и в кругу семьи
о том же спор ведёт – о деле дня.
Об урожае – если деревенский,
а в городе живёт - евроремонт
его заботит. Славных лет тебе.

Но если вдруг наследство профурычишь,
так, ненароком, бах и нет его,
под настроеннице – то на других пеняй.

9.
Так много слов, а нечего сказать.
Немногословен двадцать первый век.
И главное не сказано. Но мне
сказать ещё придётся! – что и как
у нас, нарядных, с жизнью происходит.

А жизнь проходит, как должна идти:
как водовоз – он требует дорогу.

И мы освобождаем путь ему.

10.
Что будет, то и будет. Весела
моя дорога к дому – знай иди,
не останавливайся. Если остановят –
знать, нужен кой-кому. И где печаль
в том, что придёшь домой на пять минут
попозже,
если дома никого
и некого кормить.
Будь посмелее.

11.
Развеселись и медли, чай согрев,
допить свой чай – как первую заботу
сегодняшнего дня – зачем спешить
и торопить свой век, свой чай в стакане.

Но как ни отдаляй миг чаепитья,
я буду первой, кто допьёт свой чай.

И что мне делать у Тебя в гостях,
когда допью своё, скажи, мне страшно.



12.
Ты часто выводил меня из дома,
а дома оставался страх –
растерянный и будто удивлённый…
Но ты меня у страха уводил
и вёл по тротуару, я молчала
и молча удивлялась постоянству
домов и улиц, встречных лиц и псов:
они всегда одни и те же, словно
обманутые кем-то и таят.

13.
А жизнь – моя единая забота –
попала в руки белым палачам.
Весельчаки! Притворщики! – однако,
похвально лечат, быстро усмиряют
мой страх убогий, нечленораздельный:
оттаскивая от окна, его кладут
в какое-то скрипучее корыто –
и моют, моют, моют, моют, моют…

14.
Оплёванные улицы мои,
тревожащие голову и сердце
(прихватит, мол, и – вдруг не устою,
плевочек чей-то поцелую липкий),
куда-нибудь да выведут меня,
живучую, как полевой сорняк,
а там уже, глядишь, взгляд отрезвлённей,
всё незабота, жить да поживать.