У станка...

От кошки шок, от Китти тик,
средь мастихинов и мастик,    
войдя в себя, возьми в сердцах от сердца влево;
трахея ёжится в гробу,
я холст от краски отскребу,
бездушна мышь, но кардиальна королева.

Два кардинала, шорох карт,
из всех просроченных плацкарт
одной плацкарте я сложу свои обеты;
из хвойных хлынул скипидар,
лакает лымарь божий дар,
да что ему, ведь он тринадцать раз отпетый.

Ярись, смолистый терпентин,
пред охмурением картин,
укрою холст и кисти вымочу в олифе;
потоки света через люк
зальют и юкку, и каюк,
прольют себя на лак и память о калифе.

Реминесценцию под лиф,
приподнимается тариф
и фарисействует, охваченный корсажем;
палитра сохнет у станка,
но взгляд сырой и мысль тонка,
понтоны маслом мы художнику закажем.

Хоть живописец сер и прост,
ему не скрыть ни стать, ни рост,
он перейдёт в незаурядные останки;
парит сомненье над станком,
эскизы чертятся мелком,
на полустанке третий день толпятся танки.

Хлопочут галки и стрижи,
рукав прожжённый удержи
от беснованья и прыжков в порывах ветра;
окрест разносятся хлопки,
под тканью выпуклы лобки,
а лбы укрыты до поры полою фетра.
   
Хитрит надбровною дугой
и говорит, что он другой,
но ни ногою о ковёр под нашим кровом;
нагой пытается скрывать,
что предоставлена кровать
до первых ливней безрассудным и безбровым.

От безмятежных проку чуть,
им разве кошка по плечу
и на плече она урчит и квартирует;
пируют вольт и пируэт,
синистром тешится поэт,
но всех их сучий комитет рассортирует.

Без пара тронется паром,
стальным заклацает пером
лишённый права на пигменты и краситель;
ночным прозрением крота
сорта опознаны у рта,
возврата спектра для акрила попросите.

Регрессный иск внесёт раздор,
ведь на пороге термидор,
конец июля пропечатан на сетчатке;
початки, клубни, корневой
системе нужен ты живой,
надень перчатки, чтоб составить опечатки.

Бесстрастен гиперреализм,
ему внимает блюдолиз,
всегда довольный у картины первым слоем;
мерцают в плоскости холста
почти знакомые места,
почти досчитывай до ста, мы ста не стоим.

Что ж, коль алкаешь глубины
и сладострастия вины,
ищи ключи от очагом укрытой двери;
когда настроен на покой,
следи волненья за рекой,
не покидая частный пост в покорном сквере.

Устал и рад бы отложить,
но суеверия пажи
блажат, что счёты одержимы желтизною;
грозят тринадцатой строфе
и хворост auto de fe,
и злобный зной до окисленья белизною.

У Хлои хлопотный заказ
на созиданье рюкзака,
владеет левая рука укромным кроем;
считает петли оверлок,
читает пустошь доски Локк,
мы светотенью непрочитанных укроем.


Soundtrack: Beth Hart and Joe Bonamassa, Your Heart Is As Black As Night.