Вдова

Сложила руки на коленях,
Ушла в себя, темна лицом,
Застыла камнем средь каменьев
Покинутая подлецом.

Беглец был мужем ненадёжным:
Искал звезду в скрещении шпаг,
Спал, не снимая даже ножны,
Умом был сир, душою – наг.

Когда его лихое тело
Вернули ей для похорон,
Оставить мир она хотела -
Так древний требовал закон.

Но плод покойного таился
Под сердцем раненым вдовы,
И жить отступница решилась,
Хоть не велели ей волхвы.

Она ушла из палестины
К соседям, где чужая речь,
И в мазанке из серой глины
Нашла приют и даже печь.

Ей помогли опять соседи,
Когда приспело ей рожать, –
Здесь смыслом жизни были дети,
Здесь не могли оставить мать.

Растить она решила сына
Для мира, не для буйных сеч,
И от ножей что было силы
Стремилась с детства уберечь.

Порог её худой лачуги
Мужской сапог не преступал,
Ей сын советчиком и другом
В четырнадцать неполных стал.

Их дни размеренно и мирно
Тянулись под луной, пока
Их соплеменников мортиры
Не вздыбили свои рога.

Они пришли, звеня булатом,
Соседей поразив огнём,
К вдове вломились супостаты,
Чтоб сына обратить в наём.

Они рекли: он – наш по крови,
Его отец погиб в бою,
Он должен слиться с нами вровень
И верность доказать свою!

Вот – меч, вот – штык, рази чужого:
Враждебен нам его язык,
В убийстве том – ничуть худого:
Не ты, так он оскалит клык!

Смотри: нас много, правда с нами,
Сомненья жалкие развей,
Победу ощути устами –
Весёлым зелием запей!

И видит мать: вот – час, вот – время,
От искупленья не уйти:
Настигло жертвенное бремя
Её на горестном пути.

Вдова разыгрывает сцену:
Меч сыну передаст она,
Заступит тот отцу на смену –
Проверит пусть его война!

С клинком к нему подходит чинно,
Целует лоб, глаза, уста,
И… под ребро рукой невинной
Вонзает жало до креста!..

Не дав опомниться злодеям,
Боль в сердце торопясь пресечь,
Пред смертью телом холодея,
Вдова в себя впускает меч…

Смутила кровь видавших виды,
Бесчувственных к чужой беде, –
Тот день не знал других убитых,
Стояла тишина везде.