Рассказ подвыпившего бомбардира

Не раз повторял капитан, что все беды от женщин
И коль хоть одна на борту, то фрегат не жилец.
С единственной той, что зовется Удачей обвенчан,
Другую он вряд ли когда-то повел под венец.

Влюблялись в него сеньориты и леди, так что же?
Он был и красив и силен, гнул дублоны в руке,
Но был океан ему всех леди мира дороже
И чуть подлатавшись, фрегат исчезал вдалеке.

Но как-то, такое бывает, берет вверх природа,
Наш юнга влюбился и где-то в Сиуте убег.
И взяли мы нового на борт за час до отхода,
И вышел в дежурство фрегат: «В добрый путь, с нами Бог!»

Был тонок он, как колосок и невысок, а голосок вам песней
швы сердец, как швы бортов промажет
Пусть плохо знал он такелаж – душой моряк, а значит наш
И экипаж ему поможет с такелажем.

Два месяца скуки, но вот чей-то парус в тумане,
Смотри-ка, на флаге и череп, и крест из костей.
«Ну, что же,— сказал капитан,— Вновь удача сама мне…
корсара послала! Наверх все, сто тысяч чертей!»

Но ошибался капитан, два дня, две ночи по пятам
За ним мы шли в тумане тихою пантерой.
И вот развязка и к концу стоим борт в борт, лицом к лицу
И будет бой и, значит, будут им галеры.

Для нас рукопашная – это привычное дело
Но жарким был бой и рубился пират в две руки.
Когда и меня, видишь шрам, чья-то шпага задела,
Но я расплатился на месте – претят мне долги.

И наш капитан в самой гуще, с ним справиться где-там!
Они ведь с удачею были друг другу верны.
Рубился с тремя он когда кто-то там из мушкета
Решил и его угостить с трех шагов со спины.

Не шпага! Пуля, вот в чем суть! Три шага – это тоже путь,
И не дождалась пуля с капитаном встречи.
Да, в этом суть – три шага – путь! Его закрыла чья-то грудь…
Вот так мы юнгу потеряли… в этой сечи…

А после простились с друзьями и тем, кто любимы…
Как есть отписали, погиб, помня, веря, любя…
И залпами с ромом, усопшим воздали долги мы,
Чтоб в следующий раз помянули, быть может, тебя.

Был юнга как брат мне, как жить дальше с вечной виною?
Кому отписать? И нашёл я в его рундуке
С пометкой конверт: «Вскройте, если вдруг что-то со мною…»
Для нашего брата нет странного в этой строке.

Я вскрыл и стоял, словно кнехт, и не вымолвить слова…
Стоял и не верил, а в сердце тайфуны и мгла:
«Не Виком зовут, мол, меня — моё имя Виола,
Простите, но, мол, по-другому никак не могла!

Всегда семь футов кораблю! А я люблю, ну хоть в петлю!
Так извините за обман, не по злобе я!
Пусть будет счастлив капитан, я же не любить его и там
На небесах и в преисподней не сумею!»

Не раз повторял капитан, что все беды от женщин,
И коль хоть одна на борту — пропадут моряки…
С единственной той, что зовется удачей обвенчан…
Напился в тот день он и плакал… должно быть с тоски.