Портрет. Проза

Фантастический рассказ.
   
   По ночам его будили шорохи. Они возникали где-то внизу, под полом, потом поднимались выше и обступали со всех сторон.
«Это мыши, - проносилось в затуманенном  сознании, - опять они. До чего же  надоели! Так можно пропасть ни за грош в шаге от задуманного». Сон уходил, оставляя где-то в глубине, за подрамником,  свои клочки и обрывки.
Конечно, это была лишь иллюзия  –  разве может спать картина? Вернее, портрет.
   Именно он висел в простенке между окнами, выходящими на северную сторону. Даже днём здесь царил полумрак. Остальные картины в галерее занимали, как положено, выставочные залы. Возможно, их написали более известные мастера, возможно, портрету просто не повезло, но пылился он здесь уже давно. Редко посетитель кидал  на него взгляд, и тут же отводил его: черты лица мужчины на портрете были грубые, не приветливые.  Нахмуренные брови, сведённые почти к переносице; сомкнутые пренебрежительно губы под щёточкой усов; серые, колючие глаза – весь его облик не вызывал симпатии. Да и краски фона казались блёклыми и тусклыми. Словом, ничего примечательного.
   Обычно день проходил скучно и однообразно. Вереницы экскурсантов устремлялись вглубь галереи, и среди них не было никого, с кем можно было перекинуться взглядом. Но иногда случались и «праздники» - так портрет называл мгновения, когда в толпе спешащих людей вдруг удавалось уловить её приближение, появление, возникновение – это можно было назвать, как угодно. Но суть от этого не менялась. Чтобы получить необходимое, он собирал все свои силы и внимательно смотрел на подходившего человека. Если попадалась женщина  –  легонько подмигивал, если мужчина – важно кивал, а если ребёнок – улыбался самой открытой и жизнерадостной улыбкой. Но люди реагировали по-разному. Кто-то встряхивал головой, словно прогоняя наваждение; кто-то останавливался на мгновение, вглядываясь в портрет и пытаясь осознать, что же такое произошло в предыдущий миг, что выбило из привычной действительности.
    Непосредственнее всех были дети.
- Мам, мама! Посмотри, этот дядя мне улыбнулся! –  кричал малыш, но серьёзная мама увлекала своё чадо дальше, не обращая внимания на крики, и уж тем более, на какой-то портрет.
Но случались и удачи. Некоторые люди, несмотря на сердитый взгляд мужчины с портрета, улыбались ему. О чём они думали – остаётся загадкой. Но портрет радовался таким минутам, как ребёнок:
- Есть! Хорошо, очень хорошо, - бормотал он удовлетворённо, но его, конечно, не слышал никто.

   Стас Степанов, вздохнув, открыл учебник и попытался сосредоточиться на шестой главе. Именно её нужно было  проштудировать к следующей лекции по физике. Однако  знакомые формулы представлялись сейчас чем-то нереальным и никак не складывались в голове в правильную картину. Страшно хотелось спать. Но нельзя. Во-первых, потому, что он на работе. Ночной сторож -  служба не слишком денежная, но хватало и на одежду, и на подарки подружке Ирине, которая в последнее время совсем уж достала своими придирками: и ходим-то мы не туда, и заказывает он не то…
А во-вторых, можно было, не отвлекаясь на всяких Ир, готовиться к лекциям в институте.
Ладно. Отложим мысли об Ирке, нужно учить физику. Стас сосредоточился и углубился в изучение шестой главы. Прошло минут сорок. Пора встать, размяться и сделать привычный обход по всем коридорам, выставочным залам, проверить окна. Он не боялся внезапного визита начальства  – а директор картинной галереи был на такое способен - просто мало ли что…  Всё-таки,  материально ответственное лицо.
   Тряхнув головой, парень встал, потянулся. Приятно заныли, разминаясь,  занемевшие от долгого сидения мышцы.
Пройдя по знакомому маршруту, он уже собрался зайти в свою подсобку, расположенную под лестницей, ведущей на второй этаж, как вдруг его внимание привлекло что-то необычное в окружающей обстановке. Шорохи.
Прислушавшись, парень расслабился  – мыши.
- Как они достали! Просил же Николаевну: купите отраву или вызовите санэпидстанцию – ей и дела нет. Скоро эти грызуны все их картины  погрызут, а мне отвечай! – возмущённо воскликнул Стас.
- Чай! Чай… чай… - ответило ему эхо из дальнего конца вестибюля.
Но тут, кроме шорохов, в воздухе неуловимо повеяло чьим-то присутствием.
- Что за ерунда? – он повысил голос, - эй, кто тут хоо-ди-ит?

Ответа, естественно, не было. Но ощущение осталось.
Стас огляделся по сторонам. Вот стойка гардероба, отгораживающая от остального пространства вешалки для одежды. У противоположной стены – старенький, вытертый диван, возле него журнальный столик. Входные двери, возле них стул. Две кадки с цветами. И всё. Кроме него – никого. Откуда тогда ощущение?
Набрав знакомый номер, он проговорил в трубку:
- Ало! Иришка, ты ещё не спишь?
- Угу… - послышалось из трубки, подружка что-то жевала.
- Слушай, привидения бывают?
- Где?
- Ну, вообще… бывают?
- А что?
- Ты разговаривать нормально умеешь? - возмутился Стас, - я тебе про одно, ты про другое.
- Да ты сам толком не можешь сказать, что случилось. Как я должна отвечать? - не осталась в долгу Ирка.
- Ладно, замяли, - пошёл на попятный Стас, - тут у меня кто-то есть.
- Где? В галерее? Директор с проверкой? – завалила вопросами заинтересовавшаяся Ира.
- Нет, не директор. Стал бы я из-за него звонить. Ощущаю чьё-то присутствие, а никого нет.
- Стасик, ты пил? – голос на том конце провода стал ехидным.
- Ты что? Я на работе!
- Месяц назад это тебе не помешало,  – резонно возразила Ира.
- Так тогда причина была, уважительная – у Кирюхи днюха, забыла?
Со стороны окон послышался смех. Кожа Стаса от неожиданности покрылась мурашками.
- Эй, Стасик, ты где? – кричала трубка, - Стас, я сейчас приеду! – голос Ирки зазвучал взволновано, но он был где-то там, далеко, а тут в конце вестибюля на тихий смех отозвалось тихое эхо.
- Всё нормально… - стараясь говорить спокойно, наконец, смог выдавить из себя парень, отступая потихоньку к двери своей подсобки. –  Выдумаешь тоже – ездить по темноте…, всё нормально, - повторил он, отключаясь, ввалился в дверь и закрыл её изнутри на защёлку – замок был сломан давно. Да и кто мог знать, что он понадобится?

   «Так. Спокойно. Кроме меня здесь нет никого. Кто тогда смеялся? И эхо… без звуков эха не бывает. Значит, мне не показалось, и звук был. Привидения? Я в них не верю. Полтергейст? Откуда он в галерее? Правда, здание это старинное. Возможно, и была какая-то история, но мне о ней ничего не известно. Как поступить? Трястись всю ночь от страха? Или нажать «дежурную» кнопку? Ну, хорошо. Нажал. Приедет полиция, осмотрит всё, никого не обнаружит, и поднимут меня на смех? Ещё и директору доложат – порядок такой. А он по головке-то не погладит за ложный вызов. Придётся пока самому разбираться….» - такие мысли пролетели в голове Стаса в одно мгновение.
Выходить из подсобки было страшно. Но неведение мучило больше.
Приоткрыв дверь, огляделся по сторонам. Тихо. Несколько шагов вперёд. Тихо. Бегом на середину помещения. Круговой обзор: гардероб, диван, кадки, стул, столик. Всё на своих местах. Взгляд на входные двери: всё в порядке, никто не рвётся внутрь.

   - Да угомонись ты, - голос прозвучал совсем неожиданно и ввёл парня в совершенный ступор. Боясь шевельнуться, статуей стоял он, открытый всем ветрам.
«Болван! – пронеслось в голове, - тупица! Сейчас придёт твоя последняя минута. Эх, чего ж я на кнопку-то не нажал?»
- Подойди сюда, - опять прозвучал тот же голос.
- Ку-уда? – заикаясь, спросил Стас.
- Ко мне.
- А вы где?
- Слушай, глупее вопроса я ещё в своей жизни не слышал, а я повидал всякое. Да ладно. Вижу, что ты от страха разум потерял. Портрет мужика на стене помнишь?
- Так тут их куча, - начал потихоньку приходить в себя Стас.
- Здесь, между окнами. Суровый такой, хмурый. Видел?
- Видел. Висит. А что?
- Вот к нему и подойди, - властно произнёс голос.
Ночной сторож, студент Стас Степанов, который не верил ни в привидений, ни в полтергейст, ни в НЛО, с трудом отрывая не желающие двигаться ноги от пола, подошёл к висящему на стене портрету. И замер во второй раз: с тёмного полотна  на него смотрел сурового вида мужчина со сведёнными к переносице бровями.
- Что, совсем голос потерял? – вдруг спросил незнакомец. Нарисованный рот открывался в такт словам, и это поразило Стаса даже больше, чем глядящие в упор глаза.
- Э… это… ну… нет… - слова не выстраивались в нужное предложение, вылетая сами по себе.
- Ага. Вижу, что голос прорезался. Ты, Стас, фантастику любишь читать?
- Лю…люблю… - отозвался парень (откуда он знает моё имя? – пронеслось в голове).
- Уже легче. Ну, вот и представь, что я – не обычный портрет, а фантастический. Представил?
- И что? – невольно выскочил вопрос.
- И то! Говорить я умею.
- А ещё что? – осмелел Стасик. Разговор о фантастике был не страшным, если не смотреть на говорящий портрет. А тот продолжал:
- Ты мне должен помочь.
- Чем?
- Там, во втором зале, висит портрет моей знакомой девушки. Ты должен отнести меня к ней.
- Зачем это? – подозрительно спросил Стас. Ему было строжайше наказано ничего руками не трогать и не передвигать.
- Ты совсем бестолковый? – мужчина на портрете наклонил голову, с удивлением разглядывая парня. – Зачем мужчины беседуют с дамами?
- А! Так вы в этом смысле! В смысле – побеседовать? – наконец, сообразил уже окончательно пришедший в себя герой.
- В этом, в этом. А, по-твоему, я способен на что-то ещё? – насмешливо спросил мужчина.

   Стас принёс из подсобки лестницу, аккуратно снял портрет со стены, пыхтя от усилий (рама была уж очень массивной), поднял его на второй этаж и приставил к стене. Принёс стремянку. Задумался.
- И чего ты ждёшь? – послышался недовольный голос.
- Во-первых, я не знаю, которая из этих барышень ваша, во-вторых,  думаю, куда вас прицепить!
- Что за манеры… - пробурчал портрет, - прицепить… а что касается барышни… тут только одна достойна моего внимания – тебе не кажется?
- Ладно, постараюсь угадать, - Стас пошёл вдоль стен. Галерея была областного масштаба, потому за исключением нескольких оригиналов (которые были под охраной видеокамер в отдельном зале) в основном здесь висели репродукции.   
Вот барыня в головном уборе – явно не она. На этом портрете какая-то гимнастка – эта вряд ли стала бы иметь дело с мрачным типом с портрета. Хотя… кто его знает. Так, здесь колхозница в платочке,  подписано «Делегатка». Нет, не тянет на роль «дамы сердца».  А вот эта, скорее всего, ОНА.

   Прислонившись к стволу дерева, сидит на траве кареглазая молодая девушка. Солнечные блики на её одежде, на руках, на задумчиво-спокойном лице. «Девушка, освещённая солнцем» - прочитал Стас подпись под картиной. Да, это точно она. Красивая.
Теперь нужно решить, где повесить портрет.  Можно снять с противоположной стены вот эту картину с… несколько минут, и всё было готово: картина спущена па пол, портрет повешен на её место.
- Так пойдёт? – спросил он у мужчины, удивляясь в душе внезапно пришедшей в голову мысли: он, студент второго курса физфака, ночной сторож, реалист в душе, и вдруг разговаривает с нарисованным портретом.
-  Да, - донеслось в ответ, - а теперь оставь нас!
- А как же?… ладно, ухожу.
Закрывая за собой дверь во второй зал, Стас услышал голос мужчины:
- Ну, здравствуй, Мария!

   Шли дни. В те смены, когда Стас дежурил, он уже без напоминания ночью носил портрет Ильи (так предложил называть себя мужчина) на второй этаж, на свидание с Марией. О чем они разговаривали – оставалось тайной, так как во время их бесед парень уходил к себе в подсобку. Глядя на его округлившиеся бицепсы,  Ирина удивлялась:
- Ты там, на своей работе, качаешься, что ли?
Откуда ей было знать, что поднять на второй этаж тяжеленный портрет, потом отнести его вниз, да ещё и повесить на стену со стремянки – не такая уж легкая задача.
   Вскоре Стас заметил странное явление: портрет девушки бледнел и выцветал, а Ильи, напротив, словно вбирал в себя краски, становился ярче и рельефнее. А самое неожиданное – у мужчины на портрете изменилось выражение лица. Зайдя  как-то днём по просьбе директора в галерею и машинально взглянув на простенок между окнами, он увидел, что Илья на портрете… улыбается! Стас аж застыл на месте, пока его не окликнули.
«Чудеса! Я привык, что Илья мне улыбается, и не обращал внимания, каков он в другое время, когда мы с ним не общаемся. Как это случилось? Он же был сердитым и хмурым. Сказать директору? Спросит, почему я заинтересовался именно этим портретом, и выяснятся мои ночные похождения. Стоит только посмотреть видео с камер наблюдения. Спрошу у самого Ильи завтра ночью, как раз моя смена».

   Путём шантажа, пригрозив, что не понесёт  наверх, Стас всё-таки смог выудить из Ильи крохи сведений о его прошлом.
- Когда-то мы с Марией были знакомы. Но она ничего не знала о моих чувствах. Волею судьбы случилось так, что мой автопортрет попал на эту стену. Из разговоров служащих галереи я узнал, что и её портрет находится здесь, только на втором этаже. Мне было очень важно  удостовериться, что это действительно ОНА, иначе бы всё это не имело смысла. Остальное ты знаешь, и я благодарен тебе за помощь.
- Как получилось, что ты стал улыбаться?
- Это просто. Если ты успел заметить, на портрете у меня не слишком весёлое выражение лица. Вот я и копил все эти годы улыбки – по капельке, по лучику…  одалживал у посетителей, если хочешь, воровал. Зато теперь при желании могу улыбаться во все тридцать два!
Илья продемонстрировал улыбку, от которой, несмотря на её лучезарность, Стасу стало не по себе.
   Приближался Новый год, а вместе с ним – зимняя сессия, зачёты и экзамены.
Брать отпуск не имело смысла – денег не хватало, а они могли понадобиться для неуступчивого преподавателя. Хотя Стас старался учить всё сам, но случалось, что заваливали специально, лишь бы поиметь мзду со студентов.
Потому, в темпе выполнив привычный ритуал: поставить лестницу, снять портрет, отнести, повесить на втором этаже, он открывал очередной учебник и грыз гранит наук.
Прерывался только на обходы.
   
   В этот раз всё было, как обычно. Но поднимаясь по лестнице, Стас услышал наверху крик.
- Стас! Стас, сюда! - звал Илья, и парень через две ступеньки взлетел наверх, рывком распахнул дверь зала и устремился к портрету, крича на ходу:
- Что, чёрт возьми, происходит?
- Стас, - прерывисто, словно это он взбегал по лестнице, проговорил Илья, - стань между нами, скорее!
Ничего не понимающий парень остановился между двумя портретами.
Ничего не происходило.
- И что? – недоумённо спросил он.
- Слава богу, успели! Всё нормально. Вот теперь всё, как надо, - услышал он знакомый, и в то же время какой-то непривычный голос. Знакомый – потому, что говорил  Илья, а непривычным было то, что голос вдруг зазвучал в голове у Стаса.
Он кинул взгляд на портрет и вздрогнул: со знакомой до мельчайшей щербинки рамы на него смотрело совершенно пустое, серое полотно.  А в правом нижнем углу чернело прогрызенное мышью отверстие.

   Ирина раз за разом набирала знакомый номер, но слышала лишь, что «телефон вызываемого абонента не отвечает».
   На столе подсобки среди разбросанных учебников и конспектов сиротливо лежал чёрный мобильник, время от времени заливаясь трелью.
   Входная дверь открылась, затем закрылась, и в помещении стало тихо-тихо.

   Старший лейтенант отдела по борьбе с государственными хищениями Сергей Мирончук в очередной раз просматривал видео с камер наблюдения картинной галереи. Казавшееся простым  дело о хищении репродукции превратилось в серьёзное преступление. В ходе оперативной проверки было выяснено, что хранящаяся в Государственной Третьяковской галерее картина известного художника В.Серова «Девушка, освещённая солнцем» была подменена неизвестно кем, неизвестно когда, искусной подделкой. А вот оригинал, каким-то чудом попавший в областную галерею, был похищен ночным сторожем, Станиславом Ивановичем Степановым, одна тысяча девяностого года рождения,  в ночь с десятого на одиннадцатое декабря.
   Бездушная камера зафиксировала пустой зал второго этажа с развешенными по стенам репродукциями картин. Почему-то в нём стояла прислонённая к стене стремянка. Затем в этом пустом зале зазвучал мужской голос:
-  Стас! Стас, сюда!
Открылась дверь, вбежал ночной сторож, подозреваемый Степанов.
Вот он кричит:
- Что, чёрт возьми, происходит? Тот же мужской голос отвечает:
- Стас, - стань между нами, скорее!
Парень бежит к тому месту, где стоит стремянка…. Так… останавливается. Спрашивает:
- И что? Мужской  голос произносит удовлетворённо:
- Слава богу, успели! Всё нормально. Вот теперь всё, как надо.
   Мирончук видит, как сторож Степанов ставит лестницу, взбирается на неё, снимает со стены портрет девушки, берёт его под мышку и спокойно выходит из зала.
   Камера внизу зафиксировала, что Стас открыл входную дверь, затем запер её на ключ и растворился в темноте.
Был объявлен розыск, но пока безрезультатно.
   Раму от картины с загрунтованным холстом и дырой в правом нижнем углу изъяли в качестве вещественного доказательства.
   
   В купе СВ скорого поезда на нижней полке с закрытыми глазами лежал молодой человек. Со стороны могло показаться, что он спит и лишь дрожание  век выдавало его бодрствование. Диалог в голове длился уже около получаса.
- Пойми, я готовился к этому моменту больше ста лет! – с жаром доказывал Илья.
- Как тебе это удалось?
- Здесь не место и не время, обещаю всё тебе объяснить, но чуть позже.
- Но почему именно я?
- Ты показался мне наиболее подходящей кандидатурой: молод, энергичен, амбициозен (Стас хмыкнул) и (теперь хмыкнул Илья) довольно симпатичен.
- А как ты докажешь, что это не шизофрения?
- Глупости! Ты можешь угадать, какой будет моя следующая мысль? Нет? Значит, нас двое, два разума в одном теле! Да не парься ты так! (Нахватался уже сленга – подумал Стас). Всё будет, как надо.
- Надо кому? Тебе?
- И тебе тоже! Ты только представь, какие перспективы открываются перед нами. Вот воплотим Марию и заживём!
- Втроём? – съехидничал Стас.
- Выходит, вчетвером, - вздохнул Илья. – Только уж ты для воплощения найди девушку, похожую на Марию.
- А тебе-то какая разница? Ты же не прежний.
- Дааа… это верно. Ладно, выберешь на свой вкус.  Давай спать. Утро вечера мудренее.
   Повернувшись на бок, Стас заснул, наконец-то выкинув из головы все – и свои, и чужие – мысли. Ему уже начинала нравиться эта авантюра.
   Покачиваясь на полке багажного вагона, аккуратно завернутая в обёрточную бумагу, дремала картина «Девушка, освещённая солнцем», которая проходила по документам, как…
…а впрочем, это было уже не важно.