Мадмуазель Вероника

Она
любит
меня,
но
транс-цен-дентно,
пока я ношусь по Москве в жутком апокалипсическом угаре.
Хотя весьма прилично, по-модному одета,
а я, как баран, глуп и, кажется, совсем бездарен.
Не подойдет,
не положит прохладную ладошку на горячечный лоб –
видит же,
что и этот сейчас, как Титаник, пойдет ко дну!
Нет
приобнять,
приободрить
чтоб –
слишком высокомерна, слишком холодна.

Ну!
Что тут еще скажешь?
Или вот взять, например, мои эпохально-шедеврические разнузданные стихи –
эти вырезанные по сердцу кроваво-узорчатые обрыдавшиеся строчки.
А она?
Ни да, ни нет.
Ни ха-ха, ни хи-хи.
Все между нами как-то не серьезно.
Очень.

Сущее, истина, добро!–
долдоню, как пьяный таганский поп с рассвета и до самого заката.
И зачем я себя на эту крестную муку сгоряча обрек,
ты же ни в чем и никогда не виновата.

Взнесусь в небеса, как распятый Исус, на крылах вдохновенья и –
                звезды рядом!
Брошусь, взорвавшись болидом, сквозь мрачную темь городов: да гори ты!
Когда, наконец, у нас будет порядок?
Давай так.
Я – Мастер.
Ты – Маргарита.
 
Поверь, для меня дороже, чем ты, во всем мире нет!
Бог или черт со мной, лишь бы ты улыбалась счастливо.
Я не Кант и не заумный плешивый кент,
чтобы копаться в каких-то скукожившихся императивах.

Помыслы мои, как слезы новорожденных ангелов, чисты.
Такой, как я, не может векам не нравиться!
Крикну ей в сердцах:
«Кто тут творение?
Я или ты?»
Теперь не разберет и сам Фома Аквинский.

2010