Письма Плиния Младшего

                Плиний Канинию Руфу привет.
О смерти получил я только что известие:
Хороший человек скончался под Неаполем.
Он славно начинал. Был в Азии наместником.
Но голодом себя убил. По капле капая,
Причиною тому была большая опухоль,
Ей мучаясь давно, к могиле шел решительно,
Куда и мы бредем сходящимися тропами,
Частичек бытия упрямые носители.
Однако, как никто, был счастлив до последнего,
Хотя из двух сынов в слезах лишился младшего,               
Но лучшего своим оставил он наследником,
И все это вполне достойно мира нашего.
Считают, что его судьба не канителила:
Доносчиком побыв (иначе – обвинителем),
Пятно позора смыл. Ходил в друзьях Вителлия.
И вел себя умно, но чаще – обходительно.
От дел же отойдя, остался в Риме. Властвовать
Не рвался. И, ничью не навлекая ненависть,
Жил скромно, хоть и был фигурой государственной,
А этого никак нельзя недооценивать.
В постели проводил он времени достаточно,
К нему, забыв корысть, ходили все с поклонами,
Храня десятки лет как будто за печатями,
Короче говоря, его любили, помнили.
Я думаю, стихи он тщательно отделывал,
Стараясь, ничего не написал талантливо,
Когда же их читал, то вряд ли от безделья, но
Желая лишь узнать, что думают пернатые.
Недавно же совсем, по возрасту преклонному,
Столицу бросил он и выехал в Кампанию,
Себя огородив от внешнего колоннами,
Беседами, письмом, прогулками и банями.
Он виллы покупал, забрасывая старые,
На множество вещей растратив вдохновение:
Повсюду – горы книг. Портреты, бюсты, статуи...
Любитель красоты, страдал приобретением.
Однако почитал Вергилия. И день его
Рожденья отмечал с большим благоговением;
А землю, где поэт нашел упокоение,
Он выкупил. И спас могилу от забвения.
Сегодня сам уснул. И тем пришел к согласию
С природой. Человек запомнился поступками.
Болезненным на вид при жизни не казался он,
И на восьмом десятке был сложенья хрупкого.

Теперь я, вспоминая тяжкое событие,
Не в силах побороть своей обычной жалости:
Непрочен человек. И вечность не открыть ему.
Хоть долго проживешь, но спрячешься за давностью.
Потрудимся, забыв о денежках и камешках,
Рассказом доказать, что жили для грядущего;
Я знаю, друг, что ты в стрекале не нуждаешься,
Но помню, что любовь подгонит и бегущего.
Я думаю, у нас с тобой одно желание –
Оставить пару книг. Мне только в них и верится.
Ведь прав был Гесиод: мы все в соревновании
Друг другу подаем свидетельство бессмертия.