История про шевалье де Гольдини, графиню и рубинов

Бились волны о скалы с размаха,
Рассыпались с безумным весельем!
Новый строй подступал шаг за шагом,
Подгоняемый быстрым теченьем…

Старый замок, сверкая огнями,
Возвышался над самой скалою;
Бастионом служил он годами,
Украшая прибрежье собою…

Нынче бал и весь вечер, неспешно,
Подъезжали кареты с гербами,
Из которых сходили, небрежно,
Генералы и дамы с пажами.

В этот вечер, у берега моря,
Лишь друзей собирал старый воин!...
Всласть изведал он счастья и горя,
Счастья сам, как никто, был достоин!

Рядом с ним, с благородством природным,
Улыбалась всем мило супруга,
В белом платье умеренно - строгом,
Так идущем для светского круга!

Алых губ, оживлённых весельем,
Цвет так шёл к дорогому подарку:
На груди, как огонь, ожерелье
Обжигало  всех пламенем ярким!

Лишь друзей... Вряд ли сыщите ближе:
Все по духу, по вере едины!
Лишь один был чужой… - из Парижа,
Молодой шевалье де Гольдини!

Прибыл он с донесением срочным,
Разодетый и шустрый, как заяц…
Средь людей слыл он малым порочным:
Интриган, дуэлянт и красавец!

В яркой роскоши шумного бала,
Был заносчив и слеп де Гольдини:
Шаг назад - и толкнул, и упала,
Вдруг, хозяйка, рассыпав рубины...

Словно брызги сверкнули каменья!
Ахнув, дрогнули все, отшатнувшись...,
Не придав эпизоду значенья,
Франт прошёл, даже не оглянувшись.

Ещё музыка вальса играла,
И катились по полу рубины,
Вдруг взлетела рука генерала,
И, сражённый, упал де Гольдини.

Слёзы лить не привыкли мужчины.
Бал был весел, и все были пьяны…
Слуги, вмиг, шевалье утащили,
До краёв, вновь, наполнив стаканы.

Словно  камень молчал бы здесь каждый,
Только не генерал - дело чести:
Прокурора сам вызвал, и даже,
Угощал, выпивая с ним вместе.

Генерала публично  судили,
Но, приняв во вниманье заслуги,
И вину зачитав, отпустили,
Отдавая друзьям на поруки.

Шевалье схоронили в Париже
Да поставили свечи в Бергамо,
Где родился, учился, где жил он.
Где всегда был он гостем желанным.