Посвящено двум месяцам со дня Одесской Хатыни

Где подоконник так широк
Для мирных голубей бульварных,
Там белой птицы нет,
Там выбито окно.
И пламени язык бежит
По лестнице пожарной,
Неутомимый точно крик,
И красной краской красит тени
Случайных персонажей
Непонятного кино,
Где вместо грима лица белят сажей,
Цепляет чёрный дым косматые плюмажи,
Пространство велико, но тесно и двоим.
Осколками стекла день режут на минуты
Над бездной, – и панель в четвёртом этаже
Как плоская Земля с одной огромной лужей
Без кораблей и лестница со снятым неглиже, – 
Там вёсла приобщают плавающих к морю –
Вбивают кто нырнул в незыблемую твердь;
На плитах шоколадных кровь от их укусов,
Да только цвет их сладкий непривычно сер.
Декоративных насаждений зелень на газоне,
Между колёс стоящих здесь машин
Лежит пейзаж со сценой бойни,
Мелькают ноги и горит бензин.
О, сколько зрителей ! – от блицев вспышки света.
На мизансцене ж света не видать.
Лишь смутное окно играет в прятки где-то.
Да голоса, как выстрелы по окнам, стёклами звенят.
Как много краски нужно для побелки!
Как много пешек – перекрыть последний ход!
И мыши в лабиринте канут безответно,
Как люди, что никто не подберёт.
Снаружи – жар угара, – так знаком на смерть идущим,
Не ищущим и не желавшим смерть.
Но правит режиссер сюжет,
И случай – злой попутчик –
Грешит изменой, запирая лестницу и дверь.
Ночь на замке, и вместо вдоха – копоть.
Так не хватает на карнизе голубей!
Бескрылые порой ногой нащупав воздух,
Как лестницу, пытаются пройти по ней.
И – взмахом, переходят в силуэты,
В людскую память, в списки, что ведут
Отчаявшиеся из прежних поколений,
Из новых поколений, что придут,
Что будут приходить и ждать и верить,
Что верят, помнят, любят, ждут,
Цветы живые всё приносят и кладут
У входа в ад, что почитают тут.
И буквы заменяют карточки и лица,
Из памяти людей вычерпывая дно.
И стае голубей уже не приземлиться
На душное от свежих душ окно.
Стена в потёках слёз, струящихся из окон
Наверх, туда, где тучи слёзы льют.
Но сухи их глаза, их влаге не пролиться
На скверы и сады в узлах асфальтных пут.
Нарисовал художник серой краской солнце в небе,
Там птицы скорби ищут –
Не найдут последний их приют.
До крови стёрлись ноги ставших на колени,
Уставших от того, что постоянно бьют.
На скорбной паперти над редкой униформой  (нищих)
Двухцветной тряпкой жёлто-синее бельмо,
И пучит глаз слепой на псов лишённых пищи,
Натравленных искать поживу где легко.
Кто экономит на гробах в угле, металле,
Кто чёрным красит пляж, а красным горизонт,
Из нор в дворцы мостят шляхи костями,
Под сапогами, берцами, взбивая пыль садов,
В краю садыб и хат ведя прицельный лов,
Бьют уцелевших красных рыб свинцом и острогами
На уцелевшем русле среди дач и парусов.
Наёмники, как саранча, сведут посев на уголь,
На чёрный дёрн до выжженной земли,
Чтоб тёмною водой, где вольно вился угорь,
Не провожали в плаванье мужей и корабли.



  28 июня 2014

картинка взята из свободного доступа в интернете, стрит-арт

Вошло в сборник "Чёрные стихи"