Патриарх

Смута Российскую землю объяла,
Стонала, рыдала она и кричала.
Нет твёрдой власти, поругана вера,
Столицу Москву заняли изуверы.

Кто был никем – возвышается смело,
Насилье, грабёж – этому нет предела.
Под гнётом тревоги народ наш томился,
Тогда оставалось лишь только молиться…

Но как среди туч проникает луч света,
Так Бог посылал своего человека,
И праведный подвиг порвать может тьму,
Дорогу дать свету и солнца лучу.

Гермоген в это время был патриархом,
Третьим по счёту, был твёрдый порядок,
Присутствовал он и при царстве Бориса,
Не зная ещё и не ведая риска.

К Лжедмитрию очень был строг и суров,
Протестовал против Шуйских оков.

Был ярым противником «семибоярщины»,
Он знал, что добром это всё не обрящется,
Скрепя своё сердце, согласие дал,
Россией чтоб правил поляк Владислав.

С условием только, чтобы войска
Россию покинули все до конца,
А сам Владислав крещение принял,
Но тот лишь смеялся со всем своим игом.

Негодный святой попадает в темницу,
Но продолжает он крепко молиться,
Призывы к народу ещё рассылать,
Чтоб против засилья восстанье поднять.

Ничего, что тюремные стены мешают,
Православный наш дух ничто не сломает!
Никто не отнимет право быть патриотом,
Хоть до последнего самого вздоха.

Подошло ополчение с боем к Москве,
Осаждённые бьются, как звери в тоске.
Посылают послов к патриарху с приказом:
Отзови ты людей, всё равно всё напрасно!

А для пущего страха стращают и казнью,
Только как не грозись, получают отказы:
Вы мне здесь не грозите! Я боюсь только Бога!
Не уйдёте вы сами, так наши помогут!

Скрежетая зубами, уходили ни с чем,
Только всё тяжелее для героя тот плен…
Благословил он народ на борьбу,
Тихо преставился сам поутру.

В этот же год и пришла к нам победа,
Пожарскому, Минину многая лета!
Дрогнули, сдались, ушли оккупанты,
Народ претерпевший воздал Богу славу!

Кто к нам с мечом, от меча и погибнет,
А герой впишет в историю имя!