Станислав Минаков

На каноне покаянном
как нам страшно, окаянным,
исказившимся в лице!
Свечка каплями печётся.
Обо всех Господь печётся.
И о мне, о подлеце.
Крест кедровый.
Треск искристый.
Что Андрей ни молвит Критский, —
это точно про меня.
Я во всех грехах виновен —
празднословный гордый овен,
саблезубое ягня.
Заковыка: как ни просишь,
в жертву не себя приносишь.
Раззудись, душа, виной,
жги колени студной мукой;
перед судною разлукой —
нощный мраз и дневный зной.
Плачешь? Плачешь. Ах ты, зая!
Покаянье лобызая,
отрезвляясь ото сна.
Марфа с Марьей на иконе.
И оне со мною ноне.
Накануне. На каноне.
И обновка не тесна.

Владимир Ром
Покаянье ваше ясно, саблезубое ягня.
Празднословный гордый овен
Подлецом зовёшь себя.
И про крест кедровый молвил,
Схоронить решил, но зря.
В жертву тычешь не себя.
Душу раззудить виною просишь
Перед судною разлукой,
Нощный мраз и дневный зной,
Не носить всегда с собой.
А в иконе Марфа с Марьей
Улыбаются тебе.
Всё с тяжелого похмелья
Отрезвляется во сне.