Фаэтон

/Сумасшедший дом, палаты с душевнобольными/

За коридорами палат
В обители шальных умов
Обитых тканью поверх ват
Находят лишь безумцы кров…

Надзиратель:

Да с вами днями на пролёт
Любой рехнется, как урод…

Пациент (шёпотом):

И в мире изощренных форм
Стеной воздвигнуты огни
За гранями моральных норм,

За отголосками газет
Листов скользящих на ветру…
Нам сообщали не одни
Успехи пройденных побед.

Надзиратель (глядя в палату с больным):

Врачам управы на вас нет,
Но я найду…
На вас узду…


Пациент (громче…):

За лесом сочетая гром
Водой переполняя ров
Крепили устья перелом

Деревья пресыщая всласть
К ветвям лозой ведя сестру,
Давая там ей новый кров,
Где грязь с плодами налилась.

Надзиратель:

Умолкни, ты! С травой в мозгах…
Моя дубинка в двух шагах…
Меня не будешь понимать -
Заставлю на себя пенять…


Пациент:
"Я видел смерть!" (смеётся)
"Она сказала мне, что "СМЕРТИ" нет!

Надзиратель (ругаясь, уходит прочь по коридору):

Всех держать здесь нету толку,
Половину бы да в топку…
Поболтай мне без умолку –
Я тебе устрою трёпку…

Пациент (ему вслед, хохоча):

"Я видел смерть!"
"Она сказала мне, что "СМЕРТИ" нет!
(смеётся!)
И те слова как плеть
Теперь звучат во мне...
Терзают, режут, жгут
Я задыхаюсь в них
И прозябаю тут,
Среди безумных и больных…"

/Два врача беседуют в коридоре у двери палаты пациента/

Первый врач:

Несёт поистине он чушь
Поклонника оккультных тем –
От вечного скитанья душ
До философских теорем...

Второй врач:

Он утверждает, что вменяем!!!
Как поступить? Не понимаю…
Быть может в том виной лекарства,
Что мы давали от смутьянства?

Пациент:

Томились искры в небесах,
Раскинув сети по земле,
Как ленты солнца в волосах

В паденье путами свились,
Сгорая тут же на кострах,
Покой приобретя в золе,
К земле лишь пеплом донеслись.

Первый врач:

Налицо расстройство нервов,
Ну и полно, он не первый...
Лишь один из тех заблудших,
Чьи прогнозы не из лучших...

Пациент:

Под скрип ржавеющих петель
На пустошь унося покой,
В степях сражается метель

Сердец забытых и больных,
Печали принося в ветрах,
Под скрежет ночи колдовской,
Недуг неся для остальных.

Второй врач:

Новичок среди безумных,
Оголтелых, диких, шумных,
Взаперти не приживётся -
Может к разуму вернётся…"

Пациент:

Панацею не ищите,
Лучше к правде трепещите
Выполняя порученья…
Вам не заслужить прощенья.
В этих стенах – вы больные,
А не только остальные…

/Врачи покидают коридор/

Пациент:

Где зерна лет погребены?
Листвой укутав монумент,
Под терпкий аромат луны,

Под шепот волчьих серенад
Среди ветвей, как паутин…
Незрячей тьмы эксперимент:
Нам звезды посылали град…

Надзиратель (пьян, припевая идёт по коридору):

Ни в душе и ни в кармане
Не осталось…
Лишь на дне в моём стакане
Одна малость…
Здесь свихнуться просто можно
С ними тоже…
Хоть и заперты надёжно,
Только всё же,
Всё забито ими под завязку…
Все в заразе…
Доктора всё еще верят в сказку,
Как в экстазе…
Лечат этот сброд безмозглый,
Так нелепо…
Роются на пустыре навозном,
Будто слепы…

/оставляет пациента в покое/

Пациент:

Где дни надежд истреблены?
Из под стены бежал ручей -
Слуга безмолвной тишины,

Свободы приближал часы -
Челнок средь вольных бригантин,
В безмерной пустоши ночей
К утру рыдающей росы.

(слышит женский голос, явно воображаемый)

«Пополняют капиталы
Образованные галлы,
Судьбу дёргают за струны
Обезумевшие гунны»

Пациент (неразборчиво начинает писать на стенах палаты):

К затменью тлеющих светил
Из под безжизненных твердынь,
Где камень свет поработил

Со мхом поросшей стороны,
Печально встретившей рассвет,
К просторам выжженных пустынь
С водой пески унесены…

(слышит женский голос)

«И верховные монахи
Носят шапки-Мономахи,
А фальшивые короны –
Театральные вороны…»

Пациент:

За солнцем освещая храм,
В стекле пленяя изумруд,
Кристальных струй сочился шрам

Камней воздвигнутых давно.
Узор стоящих вряд планет
Ступеней, что наверх ведут
Под своды, где всегда темно…

(слышит женский голос)

«Потрепав судьбу за нитки
Превышает куш убытки,
Разбиваются о скалы
Дней минувших идеалы…»

Пациент (разбивает стекло в двери):

Восточных ветров стороной
Кариатид изящных свай
Ступени вились за стеной,

Отвесно рвущейся наверх.
Округлой башни силуэт
Там пеленает теплый рай
Приданий и фантазий всех.

На высоте тускнел очаг
Среди блуждающих огней,
Лучей, осевших на свечах,

Цепей ржавеющих оков,
И кем-то брошенный стилет
В места, где будет потемней
К приюту змей и пауков.

(слышит хоровое пение)

«Честь по чести,
Месть для мести,
К оку - око
Одиноко...
Стройность стана -
В сердце рана,
Души тлеют -
Жизни греют...»

Пациент (режет вены осколком стекла):

В ту воду привносил окрас,
Пурпурных нитей полотно
Сердец, чей свет давно погас

И бой не измеряет снов,
А лишь размеренность шагов
Остывших там не так давно,
Ведущих лестницей миров

В обитель вожделённых грез
На высоту среди лесов,
Куда сон силу перенес

На крыльях полуночных птиц,
Под крик чернеющих кругов.
Дверей, закрытых на засов,
За фресками рычащих львиц

Радеет темный ореол,
Обвив дубовый саркофаг,
Сокрывший царственный престол

За дверью кельи расписной,
Под пылью рукописных книг.
И за пером старинный маг
Являясь с каждою весной

Там завершает свой рассказ,
Рисует кистью редких слов
Одну мораль который раз,

И жертву выбрав наугад
Ей дарит вероломный миг
Над стаей выживших голов
Идущих к смерти на парад.

(слышит хоровое пение)

«Через время
Тяжесть бремя
Воздух сушит,
Гневно душит
Волю смелых,
Черно-белых
Глас и шёпот...
Мёртвый ропот...»

Пациент (закрывая глаза и теряя сознание):

Рисует образы богинь
Парящих где-то в небесах,
И миром правящих княгинь,

Дарящих милости и смерть,
Привольных казни выбирать,
Склоняя чаши на весах
Для тех, кто должен умереть

Минуя отведенный срок.
Меж догорающих свечей
Себе король он и пророк,

Латая судеб полотно
Способен дни испепелять
В переплетении мечей,
Сверкающих во тьме давно…


/отступление/

Как не преступен человек
И сколько б зла не совершил,
Из-под полузакрытых век

Он свет и тень не различит,
И сколь бы песен он не спел,
Даров и яств бы не вкусил,
О недостатке их кричит…

Слагает саги на ходу,
Которые нельзя узреть
Даже в отъявленном бреду,

Но верен в том ему язык,
Так четок и предельно смел,
Заставить может протрезветь,
Того, кто был веками дик.

И сколько б не срывались с уст
Обрывки тех безумных строф,
Их кошелек не станет пуст,

Пусть даже всем наперерез.
Хозяин их не стал бедней,
В объятии чужих оков
В порядке новом не исчез.

Судьбы угрюмый лицедей,
Экстракт надежд на ложах дыб,
Наивных душ прелюбодей,

Любви безжалостный палач
На эшафоте скорбных дней…
Огонь, в объятии черных глыб –
Он вызывал то смех, то плач…

В его устах был яд и мед,
И вечен был его  рассказ:
Вступали в бой огонь и лед

С собой ведя любовь и гнев,
Стяжали судеб полотно
Мир наводнив который раз
Любовью непорочных дев.

Убранству красочных витрин
Был несравненен этот вид
Словами вызванных картин,

Устами выстроенных фраз.
И много знал безумный гид,
Туда, где не были давно
Он возвратить пытался нас…