Курган

Во широкой во степи
солнце с ковылём играло,
на его седой груди
день родившийся качало.
И у речки,средь тернов,
соловьи перекликались.
Даже кони казаков
в это утро разгулялись.
Атаман, держа коня,
сотню вёл в курень далёкий,
грустно голову склоня,
проклинал он бой жестокий.
Только юноша средь них
гарцевал,с конём шептался,
он с любимой не на миг -
Месяц как тому расстался.
Торопил всё земляков,
к атаману обращался
и игрой весёлых слов
их вперёд увлечь старался:
"Атаман,в галоп коней!
ни к чему тоска-кручина,
там у белых куреней
ждёт меня краса-дивчина!"
Но вдали большой курган
над рекою возвышался,
и к казакам атаман
вновь с советом обращался:
"Гей,казаки,братцы,гей!
У Челбас,реки-тихони,
напоим своих коней,
притомились наши кони...
Придержи,сынок,коня,
не гарцуй,с судьбой играя,
ждёт казачка и меня,
с сыном колыбель качая,
время нам не обогнать,
эту степь в карман не спрячешь.
Ты умей,казаче,ждать
и тогда быстрей доскачешь."
"Что ты медлишь,атаман,
видишь,кровь в конях играет,
юность время обгоняет,
я взлечу на тот курган".
" Хлопче,стой,не торопись,
слышишь,птицы как хлопочут?
прежде крепче оглядись,
может,враг ковыли топчет?"
Но казак в бока коня
шпоры острые вонзает,
с криком: "Ждёт она меня!"
На крутой курган взлетает.
Конь поднялся на дыбы,
пуля злобная запела,
и кубанка вдруг слетела
с разудалой головы.
Бой жестокий разыгрался,
к ночи многих атаман
в этот день недосчитался...
И,поднявшись на курган,
он пред юношей склонился,
и глаза ему прикрыл,
Богу тихо помолился,
буркой мёртвого укрыл.
И,слезу смахнув, сурово
с казаками говорил:
"Многих,братья казаки,
мы теперь недосчитались,
много жёнок в куренях
вдовами на век остались...
Так помянем,братцы, их,
юношей недолюбивших,
за Кубань главу сложивших,
и за нас, за всех живых..."
Так отпели соловьи
пращуру тем утром летним.
На кургане дуб столетний
здесь шумит,как знак любви.
Ветер с травами играет,
только он и вспоминает
о казачке молодой,
посадившей дуб весной.