Афинская история

Холодный дождь струёю серебристой
Омыл луга, и над травой пушистой
Туман сгустился и виднелся клин –
То журавли крикливые летели.
Адонис цвел, и возвышались ели,
Рассвет горел над крышами Афин.

Дороги пыльной колея желтела,
И свой цветок дурманящий омела
Заботливо окутала листвой.
Зефир крылатый в вышине кружился,
И лучезарно Парфенон искрился
У Гелиоса с Зевсом под рукой.

Дельфиниум раскрылся ароматный,
И розовый дурманящее - мускатный
Зацвел бутон (нежнее нет куста!).
Садов ограды – для него хоромы.
Всему здесь были сладостно знакомы
Пылающие Эроса уста.

Дорожки меж собой перекликались,
По ним к себе угодья возвращались
Афинские торговцы и ткачи,
И кузнецы, и плотники лихие.
А солнце на соцветия сухие
Бросало свои жаркие лучи.

Был тих и светел путь на дне долины,
Служительница древней медицины
Неспешно шла в свой небогатый дом.
На вид – лет двадцать. Будто из фарфора
Был стан ее, и глаз зеленых взора
Прелестней нет, и кудри над челом.

И вот уже у смазанной калитки,
Где листья кипариса, словно слитки,
А в них горит волшебный изумруд,
Где шелестят загадочно сандалы,
Целительницу путник запоздалый
Приятным голосом окликнул тут.

- Я б не хотел обременять Вас сильно…
В лесу густом, где слезы льет обильно
Нетронутый источник у ручья,
Где только птицы, травы и туманы
Расставили охотники капканы:
В один из них сейчас попался я.




Быть пойманным! Какая это мука, -
Он вдруг вздохнул, и, обнаживши руку,
Целительнице грустно показал,
Она кровавой раною зияла.
Та, осмотрев ее, тогда сказала:
- Необходим чудесный наш сандал!

В дом привела и рядом усадила,
Бальзамом рану страшную промыла,
Перевязала лентою тугой.
И молоком горячим угостила,
И у себя остаться предложила –
Вдруг что-нибудь? А так – все под рукой!

Но юноша лишь слабо улыбнулся,
Благодаря, к дверям уж повернулся,
И ветер загудел, во двор маня,
Его рыдали клавиши и струны.
- Как имя у целительницы юной?
- Камелией, мой друг, зовут меня.

- Как розовый цветок в лесах далеких,
В долинах рек глубоких, синеоких
Где берега, как бледная кайма?
О, значит Вас назвали не случайно.
- А Ваше имя как? Иль это тайна?
- Узнаете когда-нибудь сама.

И путник снова низко поклонился,
В дверях дубовых с ветром растворился.
Камелия отправилась к больным.
Полюбоваться на лесные виды
И ждать улыбку вестницы-Ириды,
Тем помогать, болезнью кто томим.

Лечила бедных с чувством, как обычно,
И вот тогда, что было непривычно,
За ней послал известный властелин.
Его недуг неизлечим, казалось,
Прожить ему осталось только малость.
Камелия вздохнула:
- Из Афин

Коль выйти утром в перелесок влажный,
Где дуб растет тысячелетний важный,
Где томной негой полнится закат,
Где все подвластно прелести и ласке –
Там, если верить стародавней сказке,
Лозой жемчужной вьется виноград.



Где золотятся вешние ракиты,
Цветы как будто золотом отлиты,
Где зеленеет чудный кипарис,
Владеет виноградом сим лечебным,
Причудливым, да и почти волшебным
Бог виноделья – добрый Дионис.

Больной с постели грозно приподнялся:
- В объятьях смерти долго оставался,
И более, скажу Вам, не хочу.
А потому в тот чудный лес спешите,
И виноград лечебный принесите,
Коль принесете – в раз озолочу!

А если это все пустые сказки,
То Вам, клянусь, не избежать огласки!
И смерть моя порукой будет Вам:
Коль мне от Вас совсем не будет прока,
То казнь тогда застанет Вас жестоко.
Удачи, что ж, ступайте же к дверям!

Камелия в поклоне опустилась,
В слезах у леса быстро
очутилась,
И было все загадочным – как есть,
Все в бликах солнца зыбко утопало:
«Зачем же я об этом рассказала?
Таинственной Гекаты грянет месть!»

Морфей уже окутал лес немного:
Была росиста влажная дорога,
Был тих и редок ореол ветвей.
И светлячки заманчиво кружились…
Одежды светлые в земле пылились,
И растрепалась мигом смоль кудрей.

Раздвинулся широкий куст акаций,
Предстал весь мир в красивом буйном танце:
Траву облек причудливый туман,
Плясали фавны на лазурном лоне,
Сидел меж них, как на зеленом троне…
Тот человек, что пойман был в капкан.

Ее увидев, улыбнулся славно,
И, обогнув склонившегося фавна,
Он подошел к ней, лихо снял венец.
- Как хорошо, когда приходит вечер.
Камелия, мой друг, какая встреча!
Моим страданиям пришел конец, -




Он показал замотанную руку:
- Уж не болит! Скажу Вам ради скуки,
Таких бальзамов в жизни я не знал!
Вы так бледны. Плохого не случилось?
Уже луна за тучами спустилась,
Так приходите на лесной наш бал!

Не можете? Конечно, понимаю,
Ведь я причину грусти Вашей знаю.
А вам не мил и прежний легкий бриз.
Смогу ль помочь? Вам многого не надо, -
Он протянул ей гроздья винограда.
- Так значит Вы – тот самый Дионис?..

- Конечно, я. Лесами здесь гуляя,
На арфе поздним вечером играя,
Я не заметил злобный тот капкан.
Я брел к Афинам, силы все кончались…
А вот и Вы мне славно повстречались!
И Ваш бальзам от самых сильных ран.

А от меня прошу принять в награду
Одну лишь кисть такого винограда…
Он правда исцелит любой недуг.
А нам пора... Камелия, прощайте!
И лихом злым теперь не поминайте.
Мы встретимся еще, прелестный друг!

Камелия тряхнула головою –
Пустынно все, бежит исток с водою,
Эвтерпы нежной привлекая взгляд.
Костров безликих не играют пятна,
И девушка отправилась обратно,
Держа в руках заветный виноград.

Наутро будет все совсем как прежде:
Стекутся люди в храм в своей надежде:
Проснется и сандал, и кипарис.
А на Олимпе боги все проснутся,
И обсужденья тут час же начнутся –
Как в смертную влюбился Дионис…