Птичка

В небольшой деревушке близ Славянска жила-была маленькая девочка Маша. Как только малышка научилась ходить, папа отвел ее в детский сад. Маше тогда едва годик исполнился.
С тех пор прошло почти три года, и вот уже Машенька сама и в садик собирается, и из садика домой приходит, по пути заходит в продуктовый магазин и несет для любимой мамочки спелое яблочко и полбуханки черствого хлеба (черствого, чтобы на дольше хватало, потому что свежий съедается сразу за обедом). Мама Машеньки тяжело больна. Последние свои шаги Юлия сделала в роддоме. Полинейропатия, — Машенька знала это ужасное слово, и каждый вечер перед сном становилась на коленки перед старой иконой в темной спальне и молила Божью Матерь даровать маме здоровье.
Денег на лечение в семье Машеньки не было. Отец работал слесарем на подстанции, зарабатывал немногим больше минимального прожиточного уровня. Часть денег уходила на погашение кредита. Сразу после свадьбы он взял для любимой жены по акции и стиральную машинку, и двухкамерный холодильник, в котором кроме кастрюли с супом и яйцами редко можно было увидеть что-то еще. А также в доме был современный телевизор с плоским экраном, за который Олег (так звали папу Маши) должен был банку еще три своих зарплаты.
Первые три года Олег получал пособие по уходу за Машей, и даже скопил небольшую сумму денег. Но как оказалось, той суммы не хватит даже на обследование, не говоря уже о лечении. Олег с горя запил, но не прекращал заботиться о своих любимых женщинах. Приходя с работы, он первым делом обмывал жену, потом разогревал скромный ужин, и втроем они смотрели то новости, то мультфильмы, а иногда и советские старые сказки.
Маша любила своих родителей и никогда не просила ни новую куклу, ни новое платье. Она без смущения ходила в одежде их «Секонд Хенда», но иногда, когда в магазин завозили торты с красивыми розочками из крема, стояла у витрины, положив ладонь на стекло, и вспоминала волшебный вкус сладостей. Она хотела бы, чтобы однажды и ей на День Рожденья подарили такой торт. Она видела у подружек из группы фотографии на айфонах: у всех был большой торт, и только у Маши не было.
Однажды во время сонного часа раздался оглушающий взрыв. В город и соседние деревни въехали танки украинской армии и начали расстреливать с пулеметов и гранатометов дома, магазины, больницы и школы. Тревожно гудела сирена, и воспитательница, пригибаясь, строила напуганных детей парами. «Никакой паники,  — говорила она, — сейчас опустимся в подвал: там мы будем в безопасности». Звенели падающие стекла, с потолка обваливалась штукатурка, от взрывов дрожали полы и стены. Во всем этом хаосе Маша услышала щебетание канарейки Сьюзи из зеленого уголка и, пока не видела воспитательница, рванула спасать птичку.
Маленькое пернатое существо бешено махало золотыми крыльями, и легкий пух как снег кружил внизу клетки. Маша открыла дверцу и крепко схватила сопротивляющуюся канарейку. Ее сердце барабанило в детских руках, а сама птичка искоса поглядывала на свою спасительницу черными глазками-бусинками.
С тех пор как в доме Маши появилась эта птичка, произошло немало чудес. Сначала Юлия заметила, что может шевелить пальцами, потом попыталась приподняться на кровати, и у нее получилось.  Впервые она смогла обнять родную дочь, расчесать ее и заплести косичку. Машенька благодарила Божью Матерь и не могла нарадоваться, что ее мама поправляется. А канарейка все щебетала-щебетала. Через две недели Юлия уже стояла у плиты: жарила картошку и впервые спекла для дочери яблочный пирог из стакана муки, стакана сахара, четырех яиц и одного яблока.
А вот папа Маши вел себя странно. Он, конечно, был несказанно рад выздоровлению Юлии, но его беспокоила сложившаяся ситуация на Донбассе: началась война, и он боялся за жизни своей жены и дочери. Смерть так и витала в воздухе. Прошлой ночью деревню обстреляли из минометов и гаубиц, соседние дома полуразрушены, и их дом уцелел только чудом.
«Вы должны уехать», — сказал он как-то за ужином. В доме не было ни электричества, ни воды. Кухню освещал огарок свечи. 
Маша еще многого не понимала, но мама плакала, и это ей не нравилось.
«Я без тебя никуда не поеду», — Юлия закрывала лицо руками, чтобы Маша не видела ее слез.
«Я должен остаться. Кто, если не я, защитит нашу Родину от врага?»
Олег пополнил ряды ополченцев, сменил отвертку на автомат и во имя светлого будущего своей семьи стал бороться с нечистью, купленной олигархами.
Маша с мамой выехали из деревни утренним автобусом. На блокпосту один из солдат нацгвардии наставил автомат на клетку с золотистой канарейкой и злобно рассмеялся. Маша испугалась и обняла клетку руками, накрыла головой и просила «не обижать птичку». Юлия от ужаса замерла и не могла произнести ни слова. Маша зажмурилась, боясь самого страшного: выстрела, но раздался непонятный глухой звук. Солдат схватился за сердце и медленно сполз вниз с открытым ртом и распахнутыми глазами.
Сьюзи запрыгнула на жердочку и защебетала звонкую песню.
Еще более красивую песню она исполнила в день Машиного рождения, когда ее мама и троюродная тетушка из Воронежа вошли в отведенную для гостей спальню с огромным тортом с кремовыми розами, желейными сердечками и четырьмя горящими свечками. Маша задула свечи и загадала желание: «Пусть на Донбассе кончится война».