34-е повествование этого года

ВНАЧАЛЕ  БЫЛО СНОВА…

Не каждое утро встаёшь с чувством выполненного… секса.
И в этот раз, взяв с тумбочки антисклерозную тетрадь, торопливо  вписываю туда неострочки. Такое делается всегда,
когда сама память на птичьих правах…
Всё было так, как быть должно.
Всё было так, а не иначе.   
Я как всегда залёг на дно.
Залёг на дно и ждал удачи…
Мысль – продуктивная сволочь. Всё в душу влезть норовит. Ей всё равно, что ночь, что полночь.   

Помимо того, что я давно окончил наше художественное училище имени товарища Власова, мне иногда удавалось охмурить  Музу Поэзии, а иногда и поскакать на заезженном гнедом Пегасе по тесным переулкам междометий. 
Давнишние друзья мои отдалились от меня по  причине сползания с крутых вершин. И вовсе не с Олимпа. 
Они устремились всей толпой на покорение вершин алкоголизма, показывая всем, что не каждый рождённый ползать,
попадает в яблочко. Только остромыслие способно  летать. 
Лично мои нелады с творчеством прекратились, после того,  как я написал – «Прости, Господи, Мою Невостребованность». 
Теперь же мои полотна пользуются  успехом на выставках-продажах.  Мысли в стиле «ню», выраженные художественным языком, дали возможность  услышать другим моё имя.  Имя художника – его второе «я», его второе дыхание. 

Три месяца назад на Эспланадной-29 в помещении выставки – продажи картин произошла встреча с Неким  Ш. Он хотел заказать несколько работ. Разговор протекал  примерно так…
– Я слышал, у вас тридцать лет творческого труда  до седьмого пота. Вы редкий образец профессионализма, а я лишь владелец судов и пароходов… Когда-то, ещё раз перечитав 3-х поросят, я понял, что нужно строить охриненный дом, когда всюду такие волки. Дом то я построил. Дело за малым. Триптихи там, лепнина…  В зале фресочку желаю. Два на три… Изображается хор имени какого-нибудь Красного Знамени.  Строго в мундирной форме со всеми вытекающими оттуда брелками и эполетами. Они исполняют «Where The Boys Go»  вместе с автором Миком Джаггером. 
– А, если они будут исполнять  «Gun»?
– Можно и её.  Только там, в картине всё равно не видно, что поют, а так  – песня то про пацанов, каждому из хора рисуется натуральная внешность. Вот фотки моих кентов!  Вместимость максимальная!  Рядом с Миком в серёдке – я. В манто и с дирижёрской палочкой!  Сверху произведения  готическая вязь…  Нет!  Лучше  старославянская… «Вы Как Хотите, а Мы Хотим!»  В переводе, как бы – «кому, что нравится!»
– Т.е. как на Украине?
– Точно! Или на, или в…  Или то, или это…  Так вот… В третьем детском зале хочу галерею художественную сделать – Кентавриаду!
– Товарищей своих хотите запечатлеть в детской?
– Нет! Настоящих обыкновенных кентавров.  На одной кентавр-пограничник в дозоре. У ног… У копыт овчарка! Что-то в стиле Кустодиева…  На другой картине кентавр-участковый возле пивной на углу Татар-базара. Потом кентавры из Лукойла. Ещё штуки три в том же духе.  Тему потом придумаю.  В конце ряда маленький кентаврик, играющий в морячка у Лебединки. Рядом девочка, зовущая его: «Адей! Поход киля?..»

Проще было бы сказать, что ночью после той встречи мне приснился хор кентавров в водолазных костюмах и в ластах на одно копыто, в сопровождении ВИА «Червоны Татары», которые, притоптывая, дружно выводили: «Эк , вас расколбасило на поэзию!..»  Ведь  мысль – продуктивная сволочь. 
Но ничего такого.
От того суперзаказа я отказался. А кому это нужно, как собаке пятое колесо в телеге? 
Зато затем я и стал писать ту скромную картину маслом – «Переход нелегалов через Альпы», висящую теперь  в Давосском холле
одного из тамошних знатных миллионеров.

25.05.14.