Роман в стихах Ты - мой свет в окошке Глава перва

ТЫ – МОЙ СВЕТ ОКОШКЕ

Дорогие читатели! Прошу пишите отзывы. Мне очень хочется знать Ваше мнение.


Глава первая
1 часть

1760 год.

Морозный день. Снежок кружится,
Сверкают церкви купола.
Со звоном к ней карета мчится,
Рвут кони с силой удила.

Попоны тёплые дымятся,
Проделан был неблизкий путь,
Но рысаки слегка резвятся,
Не пострадал бы кто-нибудь…

Красавцы белые и видно
Породистых, лихих кровей.
Богато выглядят, солидно,
Карета также. Кто же в ней?

Князь Воронцов, светлейший Павел,
Венчаться прибыл в нужный час.
Свободу навсегда оставил,
Не только ради чудных глаз.

Княжна известнейшего рода
Шла с ним сегодня под венец.
Сошлись скорей семье в угоду
И по расчёту, наконец…

В кругу родных он обвенчался,
Скучая от известных фраз.
В любви и верности поклялся,
Тая насмешку карих глаз.

Князь вёл жену вниз по ступеням,
Где встали нищие гурьбой.
Цыганка Рада на коленях
Тянула руку к ним с мольбой.

Просила женщина монетку,
Копеечку – не золотой:
«Голодные остались детки,
Ты сжалься, барин дорогой…»

Невеста зло к ней повернулась,
Насмешек, ярости полна.
В глаза надменно улыбнулась
И содрогнулась тишина:

«Прочь убирайся ты, воровка!
Обманом только и живёшь…»
Жених же тросточкою ловко
Толкнул цыганку: «Денег ждёшь?

Кнута ты доброго получишь,
Мой кучер очень крепко бьёт.
Иначе вас и не научишь,
Куда ни глянь – всё нищий ждёт…»

С трудом цыганка поднимаясь,
Запричитала князю вслед:
«За то, что я на свете маюсь,
Живу, страдая много лет,

За зло твоё, твою гордыню
Я проклинаю весь ваш род…
Запомни это ты отныне,
Несчастий череда вас ждёт!

Детей твоих и даже внуков
Я проклинаю в этот час…»
«Ах, Боже мой, какая скука!
Уймись, прошу, в последний раз…»

Князь Воронцов жену в карету
Под смех гостей своих сажал.
И все отправились к обеду,
Что их в именье знатном ждал.

Бал до утра там продолжался,
Хозяин развлекал гостей.
Кто ж на ногах едва держался,
Остался с ним на пару дней.

Прошла неделя, и княгиня
Хозяйством в доме занялась.
Порядки старые отныне
Забыть должны. На это князь

Лишь усмехнулся. Удалился
Походкой твёрдой в кабинет.
Он к одиночеству стремился,
А до других и дела нет.

Княгиня с горничной болтала,
Цыганку вспомнив невзначай.
Анисья вдруг затрепетала
И пролила на коврик чай.

«Исполнится проклятье Рады,
В каком неведомо году.
Прошу Вас, светлость, Бога ради,
Позвольте завтра к ней пойду.

Я денег отнесу цыганке
И знаю, что сказать мне ей…»
«дать денег этой оборванке?
И думать, милая, не смей!

Анисья, ты займись-ка делом.
Не увлеклась ли вдруг игрой?
Советы мне давать посмела
И забываешься порой…

Мне платье приготовь к обеду.
Сегодня гости будут к нам.
Соседи развлекаться едут,
А дом не убран. Просто срам!

Пойду и разберусь с прислугой,
На кухне указанье дам.
Работают с ленцой, с натугой,
Получит каждый по делам".

Дни незаметно полетели,
Супруги жили напоказ.
И развлекались, как умели,
Для зависти недобрых глаз.

А год спустя и сын родился,
Наследник славный у князей.
На свет зимою появился
И нарекли его – Андрей.

Он рос застенчивым и тихим,
Не знали с ним совсем хлопот.
Андрей не признавал шумихи,
Характер вышел не в господ.

И часто бегал к Митрофану,
Чтоб на конюшне поиграть.
Он знал - ему мешать не станут,
Капризы будут исполнять…

А Митрофан любил барчонка,
Старался смелости учить,
Не быть застенчивой девчонкой
И лошадей всегда любить.

Чтоб лучше он в седле держался,
Сшил он по ножке стремена.
И всей душою забавлялся,
Ведя по кругу скакуна.




2 часть

Неумолимо время мчится,
С тех пор минуло много лет.
Княгиня у окна томится,
От сына снова писем нет.

В Санкт-Петербурге проживает
Он вот уже четвёртый год.
На царской службе исполняет
Усердно долг свой, чина ждёт.

Родителям всегда приветы
Он регулярно отправлял.
Чтил доброту их и советы
Волнений им не доставлял.

Что с сыном дорогим случилось?
Княгине Дарье не понять.
Она с утра распорядилась
Слугу к Андрюшеньке послать.

Зима мела свои сугробы,
Не за горами Рождество.
Снега стелила высшей пробы,
Во всём скрывая торжество.

И как умелая хозяйка
Управилась, украсив дом.
Что дальше ждёт – поди, узнай-ка,
Пока белым-бело кругом.

В окно для Дарьи Алексевны
Открылся дивный зимний вид.
Под колокольцев звук напевный
К ним тройка резвая спешит.

Княгиня у дверей гостиной
Встречает сына вся в слезах.
Он голову склонил с повинной,
Мольба и грусть в его глазах.

«Я, маменька, к тебе с гостями,
Надеюсь, примешь их тепло…»,-
За светлыми его речами
От сердца сразу отлегло.

Явился Митрофан с вещами,
За ним и унтер офицер,
Девица с ясными очами,
Обычной скромности пример.

«Знакомьтесь, путь мой скрасил длинный
Граф Ягодзинский дорогой.
Известен род его старинный,
Он друг и сослуживец мой.

К нам прибыл с названной сестрою,
Анастасия им родня.
Осталась горькой сиротою,
Спасли девчушкой из огня.

Графиня девушку пригрела,
Образованье ей дала.
В их доме Настя не имела
Нужды и счастлива была».

Княгиня глянула с насмешкой
На девушку, не зная слов.
«Не назовёшь её дурнушкой,
Сын всех всегда жалеть готов…»

Она их быстро разместила,
Покоев ведь не занимать.
Душистым чаем угостила,
Гордился сын в душе за мать.

К обеду князь к ним объявился.
Он сыну был сердечно рад.
Гостям понравиться стремился
И шуткам не было преград.

Андрей всё рядышком с подружкой
Старался каждый раз присесть.
Шептал ей что-то там на ушко,
И видно им скрывать что есть…

Два дня прошло, и вскоре гости
На Рождество прибудут к ним.
Шепнула мать, дрожа от злости:
«Сынок, пойдём, поговорим…

У Насти есть наряд приличный?
Насмешек нам не избежать…
Быть может, мне ей как-то лично
На гардероб свой указать?

Пусть платье выберет по моде,
Анисью к ней сейчас пришлю.
Они поладили с ней вроде,
А сплетен я не потерплю».

«Мы на балах не раз бывали,
Графиня в моде знает толк.
Вы б Настю унижать не стали,
Будь та княжной…», - и сын умолк.

Он был обижен грубой речью,
Насмешки матери больны:
«Не стану, матушка, перечить,
В своих поступках вы вольны…»

В свой кабинет сын удалился,
Весь вечер недовольным был.
Он мать родную сторонился,
Обиды, видно, не простил.

Княгиня горничную утром
Послала Настю приодеть,
И девушка сумела мудро
Обиды в том не усмотреть…

Гостей его отправим в город,
Он не скрывает чувств своих.
Неопытен ещё и молод,
Но Насте вовсе не жених…

Она же рядом с ним сияет,
Как будто есть на то права.
Вдруг всё решили? Кто их знает,
Так разболелась голова…

Окончен бал. Заре навстречу
Петух вновь голос подаёт.
Мурлычет кот-игрун у печи
И лакомый кусочек ждёт.

Из кухни запахи тревожат,
Готовят завтрак и обед.
Всё, что потребуют, быть может,
А повару держать ответ.

Неслышно двигаются слуги,
Ковры почищены давно.
Готовы конюхи к услуге,
Когда им ехать – всё равно…

Княгиня плохо отдыхала,
Решала, как ей с сыном быть.
Одно она лишь твёрдо знала:
О Насте должен он забыть!

Едва разъехались все гости,
Андрея мать к себе зовёт
И, не скрывая слёз и злости,
Открытый разговор ведёт:

«Андрюша, я хочу заметить,
Что поведение твоё
Успели многие приметить,
Лицо позоришь ты своё.

Ты танцевал с  одной лишь Настей,
Девиц других не замечал.
Теперь посыпятся напасти,
А в свете сплетни и скандал».

«Анастасия - друг мой нежный.
Я не позволю никому
Покой нарушить безмятежный
Её. И Вам, коль вдруг пойму,

Что оскорбить, унизить взглядом
Посмеете, вот как сейчас…
И ехать, видно, завтра надо,
Раз Вы не рады видеть нас.

Я полюбил души невинность
И слово дать я ей готов
За чистоту её, открытость,
За бескорыстную любовь».

«Так бесприданница дороже
Тебе родителей твоих?
Отец сосватать завтра ж сможет
Княжну тебе. Что толку в них,

В возвышенных любовных чувствах,
Когда у Насти ни гроша?
Не надо многого искусства,
Была б мордашка хороша…

Конечно, ты привлёк вниманье:
Богат и знатен, так влюблён.
А нам твой выбор – наказанье,
Ты счастьем будешь обделён…»

«Анастасия не богата,
Но денег хватит у меня.
Она ни в чём не виновата,
И знатная её родня

Так любит девушку, лелеет
За ласковый, открытый нрав…»
«Кто матери перечить смеет,
Тот никогда не будет прав…"

В дверях отец стоял сердитый,
Привлёк его их разговор.
Всем видом показал открыто,
Что неприятен это спор.

На сына князь смотрел сурово,
Недобрый устремляя взгляд:
«Андрей, запомни это снова:
Родители добра хотят,

Тебе совет сейчас давая.
Не пара Настенька тебе.
Её ты любишь не скрывая,
Но покорись, сынок, судьбе.

Иначе отлучу от дома,
Гроша не дам тебе, пойми.
Любовь и страсть нам всем знакома,
Ты сердце гордое уйми.

Со временем ты всё забудешь,
Зато богатство и почёт
Иметь всегда, Андрюша, будешь,
Карьера при дворе пойдёт.

Из-за упрямства лишь изгоем
Судьба тебе поможет стать.
Сейчас ты держишься героем,
А завтра будут презирать

Тебя все те, кто сладкой лестью
Как князя ласково встречал.
Насмешками и дикой местью,
Осыпят завтра, чтоб ты знал…»

Князь вышел, громко дверью хлопнув,
Своё презренье показав.
Андрей, от горя, боли вздрогнув,
В ответ и слова не сказав,

В свои покои удалился,
Где боль души своей скрывал
И на разрыв затем решился,
Без Насти жить не сможет, знал…





4 часть

Морозным зимним ясным утром,
При первых солнечных лучах,
Сверкавших чудным перламутром
На девственных ещё снегах,

К крыльцу подъехала карета.
Стал Митрофан багаж носить,
Слуг оставляя без ответа,
Куда так барину спешить?

Вот Ягодзинский показался,
За ним и Настя с узелком.
Андрей спокойным быть старался,
Вновь покидая отчий дом.

Он пред княгиней извинился,
Отцу с ней передал поклон.
С тяжёлым сердцем удалился,
Сдержав предчувствий горьких стон.

Помчалась тройка, снег клубился
Из-под копыт гнедых коней.
С усадьбой князь в душе простился,
Обида затаилась в ней.

Анастасия, сидя рядом,
Боялась на него взглянуть,
Чтоб боль свою не выдать взглядом,
Не потревожить как-нибудь.

Андрей заметил грусть и слёзы,
Блестевшие в её глазах.
Вновь вспомнились отца угрозы,
Презрение в его словах.

Родители понять не в силах,
Что жизнь свою связал он с ней.
Любовь сердца соединила,
Нет ближе Насти и родней.

«Андрюша, может нам расстаться?
Твои страданья душу рвут.
Куда с князьями мне тягаться?
Они не примут, не поймут.

Для них останусь я чужою,
Безродной, нищей без гроша…
Несчастлив будешь ты со мною»,-
Шептала Настя, чуть дыша.

«Ты для меня, что свет в окошке,
Я без тебя не в силах жить,-
Он целовал её ладошки,-
Не стоит, милая, тужить…

Поверь, родители уступят,
Остынут вскоре и простят.
Меня, как прежде, очень любят,
Смириться сразу не хотят…

Что до молвы – венчаться будем
Мы по приезде в Петербург.
И приумолкнут сразу люди,
Коль у тебя такой супруг…»

Граф Ягодзинский улыбался,
Любуясь другом и сестрой,
В душе он тайно опасался
И сомневался в нём порой.

Сейчас он молча удивлялся,
Не веря собственным глазам.
При нём Андрей в любви поклялся,
Судьбу свою решая сам.

Но Воронцовы не уступят,
В них спесь дворянская сильна.
Жестокостью Андрея губят.
Любовь ли победить должна?

Разрыв скорее неизбежен,
Не примет князя высший свет.
И это понимать он должен,
Раз выхода другого нет…

Андрей прижал к груди невесту,
Тулупом ноги ей прикрыв.
Пусть впереди ждёт неизвестность,
Не удержать души порыв…

«В беде тебя я не оставлю,-
Граф другу преданно сказал,-
И уважать других заставлю,
Утихнут сплетни и скандал…

Поедем к нам, Андрей, сначала,
Я мать обрадовать спешу.
О счастье Настеньки мечтала,
Помочь её я попрошу».

Карета мчалась по дороге,
Давно накатан санный путь.
Пусть отойдут назад тревоги,
Немного можно и вздремнуть.

Под солнцем снег играл, искрился,
Слепило белизной глаза.
Лес мимо быстро проносился,
И сердце трогала краса

Его могучих елей, спавших
Под снегом в мирной тишине,
На землю изредка ронявших
Вниз россыпь инея во сне….

Звон колокольчиков несмелый
Переливался под дугой.
У грив коней заиндевелых
Парок струился озорной.

Немного кони приустали,
И Митрофан им сбавил бег.
Красавцы не спеша шагали,
Скрипел под их ногами снег.

А солнышко пошло к закату,
Морозец молодой крепчал.
И ветерок свою сонату
Играть несмело начинал.

Метель он обещал природе,
Легко позёмкою крутя.
И стременной взыграл на взводе,
Что неразумное дитя.

Почувствовал он непогоду,
Свой бег ускорив нервно вдруг,
Как будто рвался на свободу,
Шаг был размашист и упруг.

Под вечер небо потемнело,
А ветер силу набирал,
Менял свой норов то и дело
И, торжествуя, завывал.

Пустился снег густой, пушистый,
Дорогу стало заметать.
И Митрофан душою чистой
Молился, чтоб не заплутать…

Метель их всё-таки застала,
До города рукой подать,
А вьюга выла и стонала,
Коней пытаясь запугать.

Они в растерянности встали,
Заржал тревожно жеребец.
Устало лошади дышали.
Когда же отдых, наконец?

К ним с козел Митрофан спустился,
Плотнее запахнув тулуп:
«Что же вы встали? – удивился,-
Ты, Воронок, совсем не глуп…

Вот отдохнём сейчас немного
И снова тронемся мы в путь.
До города ведёт дорога,
В конюшне можно отдохнуть…»

Он говорил с конём спокойно
И, под уздечку взяв его,
Себя вёл ласково, достойно,
Добился всё же своего.

Конь, головой кивнув призывно,
Неторопливо зашагал.
За ним лошадки, вздрогнув нервно,
Пошли вперёд, а ветер гнал

Навстречу снег, утробно воя,
И будто силу набирал.
Доволен был своей игрою
И в спины лошадей толкал…

Санкт-Петербург безмолвьем встретил,
Горели тускло фонари.
Раскачивал их тот же ветер,
С метелью заключив пари.

За полночь ко двору графини
Карета князя прибыла.
Всех, кроме сторожа-разини,
В дом непогода загнала.

Он отворил ворота ловко,
Хозяина спеша принять.
«Степан, не суетись без толку,
Овса коням вели подать.

Накройте поскорей попоной,
Чтоб не простыли, не дай Бог…
Ведь вывели из бури злобной,
Сам коренной мне так помог…»,-

Со сторожем разговорился
Неугомонный Митрофан,
В душе он за коня гордился:
Такой экзамен был им сдан.

А утром солнышко блистало,
Мир освещая без труда,
И от метели не осталось
Вокруг особого следа.

Сугробы пышные лежали
Вдоль улиц, закрывая вход.
Их дворники спеша сметали,
Дорожки чистя для господ.




5 часть

К обеду в доме Ягодзинских
Накрыли, как обычно, стол.
Собрался круг лишь самых близких,
И разговор негромкий шёл.

Графиня к Насте обратилась:
«Ты необычно так бледна.
Ответь мне, Настя, что случилось?
Мне грусть твоя давно видна.

Не удалась, смотрю, поездка,
Там плохо приняли тебя?
Не ко двору пришлась невестка…»,-
Платочек нервно теребя,

Настёна ей не отвечала,
Не смела даже глаз поднять.
Андрей решил: пора настала,
И надо жизнь свою менять.

Он смело встал, в глаза графине
С надеждой робкой посмотрел:
«Не в силах я молчать отныне
И с Вами б говорить хотел…

Люблю воспитанницу Вашу,
Прошу сейчас её руки.
Мне всё равно, что люди скажут,
Что отказались старики

От сына, злобно проклиная.
Анастасия – жизнь моя,
Моя подруга дорогая.
И нас понять молю Вас я…

Хотим быстрее обвенчаться,
Чтоб сплетни, толки прекратить.
И впредь уже не расставаться,
Одной семьёй в любви зажить…»

Графиня глянула на Настю:
«Чего ж ты, милочка, молчишь?
Не рада жениху и счастью?
Ни слова мне не говоришь.

Пора ответ держать, смелее!
Ты так пригожа, молода,
И против воли не посмеет
Никто сосватать никогда».

Анастасия улыбнулась,
Сказала тихо слово: «Да»,-
Надежда на любовь вернулась,
И словно чистая вода

В глазах сияли ясны слёзы,
Румянец вспыхнул на щеках.
Исполнились девичьи грёзы,
Погас в душе ненужный страх.

«Неси икону, Аграфена,-
Графиня горничной велит,-
Благословлю их непременно,
Господь любовь пусть сохранит…»

И молодые на колени
Перед иконою встают,
Приняв её благословенье,
Обеты верности дают…

Спустя неделю обвенчались
В церквушке небольшой они.
Друзья по службе не съезжались,
Не видно было и родни,

Что князя в гневе не простила.
Графиня с сыном лишь была.
Их поняла и приютила,
Не покоряться призвала.

Законы света презирая,
Её душа вдруг снизошла.
И этот брак благословляя,
Навстречу молодым пошла.

Князь снял квартиру небольшую
И поселился там с женой,
Приняв ту истину простую,
Что всюду нынче он – изгой….





6 часть

Три года быстро пролетели,
От сына князю нет вестей.
Родители не захотели
Понять огонь его страстей,

Признать жену его - неровню,
Хотя скучали без конца.
И сплетничала вся деревня,
Что изболелись их сердца.

Князь постарел и весь извёлся,
В душе всегда винил себя
И так хотел, чтоб сын вернулся,
Его, по-прежнему, любя.

Но денег он не слал Андрею,
Депеш ему не отправлял,
Князь слово ведь держать умеет,
Как дальше быть не - представлял.

Княгиня-мать истосковалась,
Старалась мужа ублажить.
Смягчить его она пыталась,
В разлуке продолжая жить.

Однажды в тихий летний вечер
Телега встала у ворот.
К крыльцу, согнув устало плечи,
К ним Митрофан с дитём идёт.

Велит он горничной Анисье
Княгинюшку ему позвать.
Так важно здесь её согласье
Ребёнка этого признать.

Он в кресло тяжко опустился,
Теряя силы застонал.
В дороге сильно притомился
И две недели голодал.

Вошла княгиня. Удивлённо
На Митрофана бросив взгляд,
Спросила: «Кто это в пелёнках?
Так крепко держишь, словно клад…»

Где подобрал его, невежа?
И отвечай мне, где Андрей?
Что снова проявляет нежность
Он к нищим? Отвечай скорей!»

Но Митрофан молчит. Слезами
Залился вдруг мужик стальной:
«Беда случилась нынче с нами,
Младенец – внучек Ваш родной…

Андрея, Насти  нет на свете.
Велел он к Вам мальца нести…»
«Тебе что, наказанье светит?
Иль хочешь ты с ума свести? -

Заплакала княгиня Дарья,-
Ты можешь толком рассказать?
Оставь ты это лицемерье,
Изволь ответ понятней дать…»

И Митрофан ей всё поведал,
Как сыну тягостно пришлось.
Он нищету и боль изведал,
Несчастливо ему жилось.

С женой на съёмную квартиру
Деньжат хватало-то едва.
Наперекор честному миру
Свои отстаивал права…

Был очень счастлив он с Настёной,
Любовь их грела в нищете…,-
Рассказывал он удивлённой
Княгине Дарье в тишине.

«Графинюшка им помогала,
И Насте матерью была,
Затем внезапно захворала
И через месяц умерла.

Лишились помощи последней,
Князь Вам писать мне запрещал.
Ведь твёрдо знал, всего обидней,
Отец обиды не прощал…

В отъезде был граф Ягодзинский,
Надёжный друг его и брат.
Поклон ему, родному, низкий,
Он помогать Андрею рад.

И вот несчастье приключилось,
Вдруг с тифом Настенька слегла.
Мальца убрать распорядилась,
Заставить мужа не смогла.

Он с нею рядом оставался,
Ухаживал один, как мог.
Я у знакомого скрывался
И внука вашего берёг.

Князь деньги все, что оставались
На молоко ему отдал.
Чем сами бедные питались,
Об этом только Бог и знал…

Позвать бы доктора, да где же
На это средств ему найти?
Поймёт и глупенький невежа,
Что нечем будет заплатить.

Пошёл однажды их проведать,
Лежали рядом не дыша.
И поздно было что-то делать
Покоилась в тиши душа,

Как будто только что заснули,
Чтоб перед Господом предстать…
Их в одеяла завернули,
Пришёл священник отпевать...

Я внука Вашего доставил,
Ему семь месяцев всего.
Андрей письмо отцу оставил,
Молил принять сынка его.

Дитя ни в чём не виновато…»,-
Ребёнка он прижал к груди.
Ему вдруг стало душновато
И захотелось встать, уйти.

Княгиня тягостно молчала,
Не зная, как найти слова:
«Ребёнка накорми сначала,
От горя пухнет голова…»

Она сознанье потеряла,
Сбежались слуги, шум и крик.
Анисья соли доставала,
Сердитый князь в дверях возник.

Он паники понять не в силах,
Спросил: «Да что творится здесь?
От криков кровь застыла в жилах,
Хоть кто-нибудь разумный есть?

Пусть объяснит мне, что случилось? –
Увидел Митрофана вдруг,
И сердце трепетно забилось:
«Когда явился, милый друг?

Младенца на руках качаешь…
Да с вами впрямь с ума сойдёшь.
Ты объясниться не желаешь?
Иль наказанья очень ждёшь?

Где господин твой? Где карета?» –
Сердясь всё больше, князь кричал,
А Митрофан вместо ответа,
Письмо ему, дрожа, вручал.

И малыша подняв на руки,
На кухню вышел не спеша:
«Истосковалась как в разлуке
У князя гордая душа…

Вот горе-то на них свалилось!
А внука смогут ли принять?» -
Вдруг дитятко зашевелилось
И стало голос подавать.

Его служанки окружили,
Любуясь, отнесли купать,
И накормив вмиг  уложили
В девичей на кровати спать.

Княгиня с князем ночь не спали,
Так горе сблизить их смогло.
Письмо последнее читали,
Что очень поздно к ним пришло…

Они принять решили внука,
Грех перед сыном искупить.
Тоска и горькая разлука
Смогли чему-то научить.

Позвали утром Митрофана,
Держали долгий разговор.
Благодарили, как ни странно,
Что не велось здесь с давних пор.

Велели принести ребёнка:
«А имя у него-то есть?» -
Малыш лежал себе в пелёнках,
Презрев их княжескую честь.

Беззубой радовал улыбкой
И ручками слегка играл.
Душою понимаю чуткой,
Что, наконец, домой попал…

«Назвали мальчика Петрушей,
Так Настенька его звала.
Он много спал, отлично кушал,
Судьба-злодейка подвела.

Остался сиротой так рано,-
Вздохнул устало Митрофан,-
Пусть не познает зла, обмана
Он на пути, что Богом дан…»

«Не сирота,- нахмурив брови,
Князь с укоризною смотрел,-
Из высших родом он сословий,
Наследник наш, как сын хотел…

Я завтра же отправлюсь в город
И документы обновлю.
К чему лукавить – ведь не молод,
В делах порядок я люблю.

И перед вами мой наследник,
Светлейший Пётр Воронцов.
Он славы, подвигов приемник,
Всех наших дедов и отцов…»

Княгиня Дарья улыбалась
На внука милого глядя.
Покоем, счастьем наслаждалась,
На руки нежно взяв дитя.

И даже песенку запела,
А внук тихонько засыпал.
В кроватку отнесла несмело,
Князь слёзы горькие сдержал.

А утром рано на рассвете
В карете в город укатил.
Пренебрегая всем на свете
По кабинетам там ходил.

Использовав все связи, деньги,
Добился всё же своего.
Готовы были все бумаги,
Что стали целью для него.

Наследником он сделал внука,
Одним из знатнейших людей.
В том честь ему была порукой
И стало на душе светлей…

Малыш лежал в своей кроватке,
Агукал мило и играл
И чистотой своей улыбки
Всех всё сильнее покорял.

Князь Павел долг сполна исполнил,
Но боль из сердца не ушла.
Он взгляд Андрея всё же помнил,
Душа покоя не нашла.

Вернуть бы всё, чтоб зло исправить,
Сын часто снился по ночам.
Просил их внука не оставить,
Не обижать по мелочам.

Князь Павел часто у кроватки
С ребёнком допоздна сидел.
Знал детские его повадки,
Мальчонку полюбить успел.

Страдая, сердце заходилось,
Во внуке сына видел он.
И с ним неладное творилось,
Потерян был покой и сон.

Не смог себя простить светлейший,
Жестокость к сыну жгла огнём.
И доктор призван был умнейший,
А князь слабел всё день за днём.

Однажды, с внуком попрощавшись,
Отправился под утро спать.
Его наутро не дождавшись,
Жена пошла о нём узнать.

Муж не дышал, опять несчастье,
Княгиня принялась рыдать.
Во сне он умер в одночасье,
Не смог к себе и слуг позвать.

На похороны князя Павла
Изволил прибыть высший свет.
Княгиня Дарья сознавала,
Что случая важнее нет,

Как нынче же представить внука,
Наследником при всех признать.
Одной остаться это ж мука,
Коварна и жестока знать.

Нельзя ей слабой показаться,
Утратить на мгновенье власть.
Величья также добиваться,
В глазах сильнейших не упасть.

И за обедом поминальным,
Когда все почести прошли,
Вдруг жестом властным, триумфальным
Велела слугам, чтоб вошли.

На руки взяв мальчонку нежно,
Решилась знати объявить:
«Моя опора и надежда -
Князь Пётр, род ему продлить.

Наследник князя Воронцова.
Добром я мужу отплачу,
Последнее исполнив слово,
Представить внука вам хочу.

Андрей нам малыша оставил,
Как будто память о себе.
От одиночества избавил
Теперь меня, хвала судьбе…»

Из зала шёпот раздавался:
«На нищей был Андрей женат…
В домах князей не принимался,
А сын теперь его богат?

Какое может быть наследство?
Мать приживалкою была…
Княгиня что, упала в детство?
С ума, наверное, сошла…»

«Князь Павел не сидел без дела.
О Насте сведенья собрал.
Семья её пусть обеднела,
Но предки выше всех похвал…

В порядке документы князя
И волен сам он был решать,
Кого смешать сегодня с грязью,
Кому наследство отдавать»…

Затихли сразу споры в зале,
Князь Воронцов честнейшим был.
И принципы его все знали,
Внук титул, видно, заслужил.

Под вечер кончились поминки,
Дом незаметно опустел.
В лице княгине ни кровинки,
Ей отдохнуть пора от дел.

А в ночь Петруша разболелся,
Покоя няне не давал.
В кроватке плача, раскраснелся
И хрипло, тяжело дышал.

Анисья горько причитала:
«Наверно, сглазили мальца…»
Молитвы в уголке читала,
Водой поила без конца.

Проклятья вспомнились княгине,
Что Рада бросила им вслед.
Цыганке нет той и в помине,
Но вереница горьких бед

Не зря ведь началась недавно,
Ей страшно внука потерять.
Решиться надо - полюбовно
То зло, что было, исправлять…

Княгиня позвала служанку,
Напомнила, рыдая, ей
Своё венчанье и цыганку,
Что с горя прокляла князей…

«Найди, Анисья, слышишь, Раду,
Поможет нам проклятья снять.
Мне встретиться с ней срочно надо,
И о прощенье умолять.

Ты отвези ей денег – много,
Теперь нельзя мне быть скупой.
Чтоб не страшна была дорога
Пусть едет Митрофан с тобой.

Найдите мне цыганку эту,
Молите Петеньку спасти.
Последую её совету,
Согласна крест любой нести…»

И Митрофан, забрав Анисью,
Погнал хозяйских лошадей.
Они летели крупной рысью,
Пугая топотом людей.

Под вечер к церкви той добрались,
Средь нищих Рады не нашли.
Узнать о ней везде пытались
И в табор ноги привели.

На дочь её им указали,
А Рады и  в живых-то нет.
Они немного опоздали,
Покинула сей белый свет.

А дочь цыганки Марианна
Дитя кормила у шатра.
Им улыбнулась как-то странно,
Но видно было, что добра.

Анисья горем поделилась,
Подав цыганке золотой.
Не утерпела, прослезилась:
Как ехать ей ни с чем домой?

Цыганка чаем напоила,
Затем дала пакетик ей:
«Я здесь траву заговорила,
Хозяйке отнеси своей.

Как снять проклятья - я не знаю,
Но травка малыша спасёт.
Вас в этом точно заверяю,
Сегодня ночью всё пройдёт.

Поможет кто - теряюсь даже,
Проклятье трудно отозвать.
Быть может, бабушка подскажет,
Она всему учила мать…

Схожу к мамаше на могилу
И отнесу ваш золотой.
Отдаст он покаянья силу,
Что принесли вы с добротой.

Дам знать я вам, коль что узнаю,
У церкви милости прошу.
Да людям иногда гадаю,
Работу часто нахожу».

Анисья, помня указанья,
Что ей княгинюшка дала,
В порыве радости, признанья
Цыганку за руку взяла:

«Ты, уж, родная, постарайся,
Спаси княгиню от беды.
заплатит, ты не сомневайся,
Тебе за помощь и труды…»

Ей толстый кошелёк вручила
Анисья щедрою рукой
И с Митрофаном поспешила
К карете, ждущей за рекой.

Под вечер прибыли в именье,
Княгиня на крыльце их ждёт.
Её плохое настроенье
Любого в трепет приведёт.

Малыш опять не спит и плачет,
Весь день не ел он и не пил.
Покоя не видать всем, значит,
И час расплаты наступил…

Она Анисью жестом властным
Вмиг за собою позвала.
Что оставалось той несчастной?
Всё, что узнала, донесла.

Пакетик с травами достала,
Что Марианна ей дала
И об их свойстве рассказала,
Сама решиться не могла

Лечить кричавшего малютку.
Княгиня хоть была и зла,
Но думала всего минутку,
Решенье тут же приняла.

Велела отнести на кухню
И приготовить там отвар.
Да чтобы не пустил кто сплетню,
Откуда взялся сей товар.

Анисья настояла травы,
Петруше с чаем подала.
Он через час зайчонком бравым
Стащил вдруг пряник со стола

У детской маленькой кроватки.
Отправил быстро пряник в рот
И вскоре сон увидел сладкий,
С ним рядышком мурлыкал кот.

Он, лапками его лаская,
Мальчонке ножки обнимал
И, всё прекрасно понимая,
Участье чутко проявлял.

Княгиня отогнать хотела
Такую няню от дитя,
Но улыбнулась, не посмела,
Пусть сладко дремят, как хотят…

Два дня прошло. Здоров Петруша,
Нет от болезни и следа,
И появилась радость в душах,
Что миновала дом беда.

Княгиня иногда вздыхала:
Проклятье снято или нет?
Молитвы без конца читала,
Не находя в себе ответ.

В ворота княжеской усадьбы
Под вечер кто-то постучал.
«Кого несёт? Хотел узнать бы…,-
Сердито дворник заворчал.

Стояла у ворот цыганка,
Шаль на груди прижав рукой.
«Чего стучишь ты, оборванка,
И нарушаешь наш покой?

Давай, иди своей дорогой,
Иначе я собак спущу…»
«Ты погоди, милок, немного,
Я Воронцовых здесь ищу.

Княгиню Дарью надо видеть.
Ты ей сначала доложи.
Зачем пытаешься обидеть?
Ты имя только лишь скажи.

Пришла к ней с вестью Марианна.
Анисью можешь поспросить.
Нет у меня к тебе обмана,
Зло не приучена носить».

На шум к ним Митрофан явился,
Был Марианну видеть рад.
И дворник очень удивился,
Перекрестившись наугад.

Княгиня приняла цыганку,
Велела чаем напоить
И вывернуться наизнанку,
Но очень вкусно угостить.

Благодарила Марианну
За то, что им помочь смогла:
«Скрывать я от тебя не стану,
Что травка внука сберегла»

Спросила: «Снято ли проклятье?
Душа уставшая болит.
И не грозит опять несчастье,
Что вновь судьба принять велит?»

Ей Марианна отвечала:
«Я с доброй вестью к Вам пришла.
Молитвы бабушка читала
И отворот один нашла.

Дом освятить здесь трижды надо,
Читать молитвы сорок дней.
Поставить нечисти преграду,
Чтоб поубавить силу в ней.

Смертей безвременных не будет,
Спасётся внук Ваш и в бою.
Сердечко он, разбив, остудит,
Вдруг разлюбив жену свою.

На внуках старое проклятье
Закончит действие своё,
Любовь вернуть им сможет счастье.
За прегрешение твоё

Искупят всё они, страдая,
Не раз в их дом войдёт беда.
Зло покуражится, играя,
Да и отступит навсегда.

Вас матушка давно простила,
Теперь спокойно можно спать.
Во сне со мною говорила,
Просила перстень свой отдать.

Его пусть внук Ваш не снимает
И сыну-первенцу отдаст.
Тот перстень силой обладает,
Защитой станет, не предаст».

И Марианна перстень чудный
Княгине в руки отдала,
Играл в нём камень изумрудный,
Где тайна прятаться могла.

Княгиня, перстень принимая,
Удивлена в душе была:
Оправа очень дорогая
В ладони будто ожила.

Тепло от перстня шло чуть слышно,
Княгиню охватил покой.
Дивилась, как такое вышло?
Знать, перстень этот не простой?

Ей Марианна улыбнулась:
«Он силой доброй наделён.
Немыслимо, чтоб зло вернулось,
И тот, кто с перстнем – защищён»…

Она с княгинею простилась,
Взяла продуктов узелок.
Брать снова деньги не польстилась,
И в этом был для всех урок.

Княгиня Дарья перстнем дивным
Налюбоваться не могла.
Поверить в чудо так наивно,
Но как тогда спастись от зла?

Она в сейф княжеский старинный
Под утро спрятала его.
Спал внук её родной, невинный,
Всё станет делать для него.




7 часть

Петруша рос живым и бойким.
Проказник был он хоть куда.
К царапинам и шишкам стойким,
Что с ним случались иногда.

Сбегал, бывало, непоседа
На вороном коне верхом
И Митрофан, тоску изведав,
В конюшне ждал в руке с кнутом.

Пугал его суровой речью,
Грозил княгине доложить.
Смеялся баловень беспечно,
Мог деда лаской ублажить.

В усадьбе все его любили
За незлобивый добрый нрав
И просьбы на лету ловили,
Считая, что хозяин прав.

Князь будущий легко учился,
Мечтал о коннице лихой.
Со шпагой иногда носился
И дворню забавлял игрой.

Княгиня шалости прощала,
Строга с науками была.
Учёбе время посвящала
Настолько, сколько лишь могла.

И Пётр знал всё на отлично,
Запоминая без труда.
Учил французский энергично,
Читал романы иногда…

Он бабушку любил безмерно,
Пытался в чём-то подражать.
В ней маму видел он, наверно,
Которой не пришлось узнать.

продолжение следует....