Живая

Ты умерла или просто устала?
Что-то внутри бесконечно ломала,
Что-то утратив, ты что-то забыла,
Что-то убила бы, что-то любила.

Пусть у тебя не лицо теперь, маска,
Наверняка залилась сейчас краской,
Если б смогла, если б снова умела.
Я не права? Ну а впрочем, нет дела.

На волосах, словно блестки, играют
Искорки и огоньки. Засыпаем.
Просто сказать, что хотел возродиться.
Не запирай клетку, будучи птицей,

Не промолчи, когда будут вопросы,
Не исчезай, даже если придется,
Если тебя позовут океаны,
Станешь водой, и умоешь снегами

Почву, траву, иссушенную зноем.
В эту землю лечь никто не достоен.
Раз не понять, значит, надо ли слушать?
Как извлекать из живых трупов души?

Ты же пока еще дышишь? Расслабься,
И в пустоту, словно в сердце, влюбляйся.
Не шевелись, пульс прощупать мне нужно.
Может, умрешь, если будешь послушна.

Небо гуманно, но люди бескрылы.
Как тяжело богу этого мира.
Книга давно потеряла страницы,
Мне все равно, что таким, как ты, снится.

Даже когда ты такая живая,
Что-то в тебе бесконечно терзает,
Что-то срывает обличие куклы,
И раскрывает, как стон, твои губы,

Там, в глубине, в ножнах, меч святой силы,
Но до него триста дней до могилы.
Тихо, и тень, облаченная в платье,
Будет терзать тебя словом "распятье",

Будет играть, с тебя требовать ужин,
Тот самый, что врагу только и нужен.
Нужно ли мне говорить, раз понятно?
Что-то внутри, поиграй со мной в прятки.

Ну так води, я сбегу по бордюру,
В пекло, в пургу, в черный зев поцелуя.
Эта война ветром спутала карты,
Это финал, разве вам не понятно?

Милая, ты бесконечно родная,
Только, прости, уже год как больная.
Ест тебя, ест изнутри кто-то, с хлебом,
Жадное чавканье с примесью пепла.

Смрад мертвечины и голод червивый.
Я положу тебя тихо в могилу.
Пеплом седым, не землей, запорошу.
Я не убил, но хотел бы. Да, тоже.