Девочка из стакана с водой

А одна девочка жила в стакане с водой.

Стакан стоял на столе. Стол стоял перед окном. А за окном всходило солнце. Чёрные как уголь улыбающиеся комбайнёры уходили в солнечные поля, чтобы обнять себе охапку живого золота и слегка потянуть, и отнести к старому ржавому грузовику, ожидавшему под окном. Водитель не глушил мотора и не вынимал изо рта тлеющую папиросу, и тарахтящий грузовик улыбался с двух сторон струями сизо-сиреневого ароматного дыма, медленно заполняясь ослепительными охапками солнечных колосьев. Как только кузов заполнялся, комбайнёры все вместе толкали грузовик с горки, а сами оставались загорать в ожидании следующего у кромки переливающегося золотом поля. Девочка открывала окно и играла комбайнёрам на скрипке - особенно, когда её родителей не было дома.

Зимой стакан с водой замерзал, и девочка тогда перемещалась в пуховые одеяла, грудой сваленные перед распахнутым настежь окном. Комбайнёры тогда превращались в больших чёрных грачей и улетали. Девочка играла опустевшему полю, слушающему небу. Брошенный под окном грузовик превращался в сугроб. Под вечер она брала самое большое из пуховых одеял, шла в соседнюю комнату к замёрзшим во сне родителям и ложилась между ними, как тёплая зима.

А когда наступала весна, девочка лишалась дара речи. Кто б с ней ни заговорил, она доставала изо рта полевой цветочек и вручала собеседнику. Полный рот полевых цветов. Что-то шелестит ветер в траве, а над всем этим - два голубых неба с чёрной ночью посередине. Пыльная весенняя дорога; а ещё - несказанно красивая железнодорожная станция, с ветром-попутчиком, прилетающим с поездами дальнего и очень дальнего следования - чтобы поцеловать один раз, поцеловать второй... и целовать всю ночь напролёт, когда ты уже спишь, взвивать у тебя над головой вихри из звёздных одуванчиков, понавылезших вдоль дороги.