ей было пятнадцать

Когда-то давно ей было пятнадцать...
-Давно ли?
                -Не важно, здесь смысл не в том.
-А в чём же?
                -Тогда было просто смеяться,
И жизнь во все стороны била ключом.
Тогда безрассудства казались игрою,
Влюблённость - любовью длиной на века.
Бывали и горести (часто, не скрою),
Но боль оставалась всегда в дураках.

Она же, с улыбкой, как речка весною,
Дорогою жизни бежала вперёд,
И всех увлекала она за собою,
Как пастырь заблудшее стадо ведёт.

Но вот, посреди бесконечного поля,
Где ржи колоски ветер в землю клонил,
Она поняла, что... победа за болью.
Тут кто-то за руку её ухватил.
Он мягко сказал: "Ты побудешь со мною,
А после я в пропасть тебя оттолкну.
Ты мне не нужна, но, свыкайся с судьбою,
Любовь поражала тебя не одну".

Он крепко сжимал её тонкие пальцы
И гладил ей волосы с нежностью всей,
Прощения будто просил, что расстаться
Придётся ему обязательно с ней.

А стадо, лишившись её безвозвратно,
Нашло себе нового пастыря вновь...

Он тихо шепнул (она слышала внятно):
"Тебя не одну поражала любовь".

И прочь оттолкнул её, хоть напоследок
"Прощай" процедил ей, как будто чужой.
И он навсегда испарился бесследно,
Урок преподав ей бесчувственно злой.

Винить его долго она не хотела,
К нему по привычке мила и нежна,
Но эхом убийственным поле гудело:
Ты мне не нужна, не нужна, не нужна!
Бродила она меж колосьев, страдая,
Блуждающим взглядом искала его.
Слова дорогих хуже прочих всех ранят.
Она приняла их, как в душу плевок.
Но вскоре, устав предаваться печали,
Нашла среди старых знакомых приют.
Она попросилась - её не узнали -
И стадо её приняло, как свою...


-Но в чём же мораль?
                -А морали тут нету,
Всё это печально, но правда, увы.

Нельзя раздобыть прошлогоднее лето
Из жёлтой и жухлой осенней травы.

Зачахла она, так гниёт королевство,
В войне потеряв короля своего.

В тот миг навсегда её кончилось детство.

А ей то ведь было пятнадцать всего...