Заблуждение

Как только я придумал, с чего начать следующий рассказ, на меня накатилось сомнение, равное озарению. Я плеснул в полупустую с софистическим подтекстом кружку свежего кипятка, плюхнул ложку кофе с бугорком, и тут же решил переписать начало, поскольку жидкость, казавшаяся остатками кофе, была пепси. Нет, мне всё нравилось в так называемом начале: и пена, образовавшаяся в результате смешивания, и даже специфический вкус. Дело в другом, почему стоит забыть об одном, чтобы довольствоваться другим, не отрицая существование третьего, то есть истинного и желаемого варианта. Ведь кипяток ещё не остыл, и можно запросто начать сначала.

Не знаю, что меня забросило в эту деревушку. Порою память играет со мной в догонялки, и когда мне приходится водить, почему-то тянет нажать на тормоза. Луна вышагивала рядом со мной, то есть параллельно земной поверхности, подогревая пошаговые опасения.

"Выше шаг! Выше шаг!" - подначивая луну на восхождение, я немного бодрился и сам. Недалеко от колодца-журавля покачивалась старушку, как мне сначала показалось, в кокошнике, и пока я не разглядел за её спиной куст шиповника, приходилось давиться смехом, проглатывая его самые сладкие кусочки.

- Чой-то ты на себя нацепил, Антихрист, - старуха из-за штакетника ткнула клюкой в шорты.

- А чой-то я Антихрист-то, а? - я попытался не выпадать из сказочного контекста, вернее, из бабки-ёшкиной интонации. - Между прочим, никоим образом с Христом не пересекаюсь, то есть его умозрительные тезисы не противоречат моим заблуждениям, то есть движутся параллельным курсом.

- Чаво-чаво? Подай-ка, вон, платок слетел, - она постукала кривой палкой по верёвке над забором.

Я поднял цветастый платок, стряхнул пыль, и повесил на бельевую верёвку. В углу двора засуетилась безрогая коза, поднялась с коленей, отошла на пару метров из-под навеса, под которым заскрипели и посыпались поленья, дёрнула привязь и, как только упёрлась, завалилась на задницу.

- Где у вас тут, бабуль, дорога?

- Какая же я тебе бабуля, чай, не родственные мы. Али как? Чей ты будешь?

- Да я, собственно, не здешний. Заблудился. Рванули с друзьями на рыбалку на ваш пруд, разложились, а оказалось, что самое главное и забыли. В общем, ребята поехали искать ферму, чтобы накопать червей, а меня оставили. Я придремнул немного, а когда опомнился, смеркаться начало. Сложил, вон, в рюкзак что поценней, да и по наитию сюда добрался. Телефон, вот, в машине остался.

- Сказочник, - старуха зашамкала вялыми, как изюм, губами, - да тут отродясь ни пруда, ни фермы, ни дороги не было. Колхоз, ага, уже и не помню, сколько годков как нет колхоза. В той стороне, а ты вроде как с другой идёшь, а там, окромя леса, ни о чём и в помине не слыхивала. С той дубравы, кажут, и придёт Антихрист.

- Хватит, бабка, страх на плетень наводить. Говорю же, выпили немного, вот я и задремал до сумерек, а что о пруде не знаешь, так сейчас много частников, организующих рыбный промысел, нарыли уже давно в каждой деревушке. В той, говоришь, стороне колхоз был, наверняка и дорога к нему ведёт. - я потянулся через забор к столику, на котором по впадинкам перекатывались яблоки, а злобная старушка огрела меня по руке.

- Не разевай роток, Маркиза наливные любит - сеном не корми, - даже показалось, что козье имя она проговорила с французским акцентом. Из кустов репейника напевно залаял соседский пёс.

- Повесила бы что ли на калитку табличку: "Осторожно! Во дворе злая собака", я бы и носа сюда не сунул, - плюнул в сердцах на старушечье цепное церберство и пошёл восвояси.

Пройдя несколько дворов, приходилось ловить глухое бабкино нашёптывание "Антихрист, Антихрист, Антихрист". Судя по тому, что она ни разу не перекрестилась, ожидание Антихриста было главным делом её суровых, сродни бельевой верёвке, будней.

В город я добрался на попутке ближе к рассвету. Набережную покрывал низкий туман, над которым возвышался худощавый рыболов в ОЗК. То и дело из тумана выныривали удилище и рука, снимающая с крючка пескарей. Я некоторое время наблюдал за ним издалека, а когда подошёл спросить об улове, он, прервав вопрос, тут же начал рассказывать мне незамысловатую притчу:

"Однажды человек заблудился в густом-густом и тёмном лесу. Он целый месяц скитался по тропинкам, поросшим подорожником, в надежде, что одна из тропинок обязательно должна привести его к просвету. Тщетно вспоминал школьные наставления по ориентированию на местности. Голосил во всё басенное горло о помощи. Питался тем, что Бог пошлёт, но каждый раз был посланным в молитвах об освобождении из этого замкнутого круга чернолесья. Спал на деревьях, избегая встреч с хищниками. Заставлял себя разговаривать с надоедливым роем мошкары или с веткой, которой и отгонял мошек и комаров. Отчаявшись, он последний раз вскинул поцарапанные руки к едва просвечивающемуся небу и взмолился о спасении..."

- Ясно, - на этот раз я перебил собеседника, - и тут Бог раздвинул кроны деревьев и протянул ему морщинистую руку помощи.

- Нет, - поправил рыболов, - сказал же, что он последний раз вскинул руки. Речь не о спасении как таковом, речь о пути к спасению. Можно долго и бессмысленно петлять по проторенным тропам, идти чужими следами, каждый раз возвращаясь к своим следам, но уж коли ты меняешь направление движения, хотя бы один раз дойди до конца.

- Так что же случилось при последней мольбе?

- Бог раздвинул кроны деревьев, - незнакомец ухмыльнулся собственной предсказуемости и откашлялся в кулак, - и промолвил громовым голосом:

"Если у тебя есть выбор, что пить - кофе с пепси-колой или просто кофе, выбирай то, что дольше будет заставлять тебя бодрствовать, потому что иначе может присниться всякая чушь, в том числе и раздвигающиеся кроны деревьев и выглядывающее из облаков божье око".

Я хотел бы быть наджопным хвостом, виляющим собакой, которой, в свою очередь, снится, что её сон управляет сознанием и, как следствие, механикой сознания. За окном опять всю ночь выла какая-то сука. Или мне это приснилось?!