Опять двадцать пять

Где серые мыши в траве шелестели,
где скрещивал Боже зубров и туров,
где рядом влюблённо шуршали газели,
где Пришвина встретил Аствацатуров -
поэзия чистым ручьём зажурчала,
родились прекрасные рифмы и ноты,
и Нимфы забыли у стенки причала
с секс символом века позывы икоты.


Рецензии