Леонардо да Винчи

Вообразите человека, чьи проявления многообрАзны,
Но схвачены единой мыслью, которую ни с чьей сравнить по ширине,
Но с обострённым чувством различать вещей нюансы —
Могло б анализом именоваться подобное вполне.

Он создан, чтоб не забывать о сущего сплетеньи, любой пылинке придавая вес,
Он погружается в глубины, единые всему...
С сомненьем, присущим одному,
И удаляется от них, чтоб созерцать себя с небес...

Восходит он к естественным привычкам, к структурам...
И остаётся единственным, кто всесторонне обследует их так.
Кто строит, рассчитывая сложные фигуры,
Тем поднимает церкви, крепости, — незыблемы в веках...

Вычерчивает странные узоры,
Исполненные нежности, всесилья...
И строит сотни механизмов, идя за горизонты,
И поискам дальнейшим придавая крылья...

Он оставляет наброски каких-то грандиозных празднеств,
И к развлечениям его причастна учёность, неотделимая от страсти,
Сопутствуют очарование и отчуждённость —
Всегда он думает о чём-то ещё отчасти...

И в подражании...
И в увлечении Природой он с ней сроднится, наконец...
И, как творец, окажется вдруг в затруднении —
Вообразить предмет, которого в ней нет.

Недостаёт лишь имени подобному явленью,
Чтобы вместить и удержать в границах, недоступных взгляду,
Далёкое от столь привычного масштаба расширенье...
Не вижу имени иного, чем имя — да Винчи, Леонардо.