Ученье - вред!

Эта история могла случиться с любой женщиной дворянского сословия, имеющей сына-недоросля, плохое зрение и доброе материнское сердце, а виной тому Николай Буржуа - француз  превышающий ростом самого императора российского Петра I, его гайдук, по-современному телохранитель. Судя по скелету, хранящемуся в Петербургской кунсткамере, рост гиганта был 2 метра 27 сантиметров и вряд ли существовал кто-либо более высокий в той эпохе. Но оставим антропологические подробности на совести у современников и обратим наше внимание на немолодую взволнованную женщину, спешащую по набережной Невы в сторону Адмиралтейства. Усугубляет обстоятельства то, что почтенная матрона в первый раз в Петербурге и с императором доселе лично не была знакома...

Запыхаясь, причитает:

Боже, помоги мне, господи!

Вокруг дым, как в преисподней,
Горит смола, черные бороды.
Мелькают топорами плотники в исподнем,
Словно палачи без рубахи.
Свисает с перекладин пенька
Петлями. Страхи мучают
Дворянскую жену.
Мерещатся везде плахи.
Но за сына живот
Отдать не зазорно, потому    
Спешит на аудиенцию к царю,
Спотыкаясь, так споро.
Во дворце императора не застать.
Царство старое наизнанку.
Говорят, пропадает на верфях
Там его можно, сыскать спозаранку.

Женщина подходит к стоящему в красивом мундире дворянину, по счастливому стечению обстоятельств, сподвижнику Петра - Светлейшему князю Меньшикову, что ещё более запутывает поиски.

Голубчик,
Как мне царя-то опознать?

Меньшиков:
Очень легко, матушка.
Кто небо любит, главой подпирать,
В том немудрено узнать
Петра Алексеича.
Царь-батюшка
Высок помыслами и ростом.
Увидеть издалёка просто.

Дворянка:
Дай бог здоровья, сударь,
Что помогли!
 
Меньшиков:
Поспешите, за ним не угнаться.
Он вечно всей России впереди.
И вам достойно попытаться!

Дворянка видит двух идущих людей, явно выше всех присутствующих, но один меньшего роста быстро удаляется, а более высокий, не успевая за ним, исчезает из поля зрения, уплывая по Неве на баркасе. Бросаясь, в погоню за более быстрым пешеходом, но принимая, его за помощника царя, мать недоросля ожидает хотя бы у очевидца добиться правды и через незнакомца попасть к Петру.
 
Сударь, сударь, постойте!

(Незнакомец оборачивается)

Трубка во рту,
взгляд беспокойный.
На самодержца не похож.
Хмур по утру.
Ну что ж, хотя бы у него
Узнать, как можно
На приём к царю попасть.

(Тараторит, желая, сразу перейти к сути вопроса)

Вы, понимаете, я мать!
И сын у меня одинёшенек.
Такая судьба -
Заграницей надобно учиться,
Определяет закон.
А мой-то сыночек беднёшенек,
Только женился.
Куда ему ехать?
Часто болеет он.
Испортит столица.
Европа и вовсе убьёт.
Без родительского наставления
И опеки родимый умрёт!
Не оперится!
Похлопочите за него у царя.
Я видела,
Вы шли с ним вровень.
Нельзя матери отказывать
У меня плохое здоровье
И сердце материнское слабое.
Не способное чувствам приказывать...
Прошу, Петрушу моего спасите
И наше имя доброе
В потомках будущих
Достойным предков сохраните!
(Достаёт платок, утирая слёзы)

Петр, догадавшись, что его перепутали с гигантом французом и приняли за советника царя, решил подыграть случившемуся курьёзу.

Не знаю, как сударыня помочь...
Признаться самому уже невмочь,
С Петром Ляксеечем мне рядом находиться.
Он страшен нам, как новая столица!
А в гневе, упаси вас боже,
Рядом оказаться.
Нет никого на свете строже.
Взгляд выпучит, усами водит.
(Изображает сам себя)
Как сумасшедшие
В подобном роде.
А если б слышали, как матерится.
На слове том стоит
Санкт-Петербург столица!
Дымит, как печь в аду.
И потому всегда
На небе тучи.
И солнца не видать.
А он курить всех учит!
А те, кто неспособны
К новой, так сказать, науке
Пожалуйте-с на дыбу.
Скрутит руки
И ну давай тянуть!
Я отчего такой высокий?
То-то!
Пришлось и мне,
С ним горюшка хлебнуть.
(Грозит кулаком в сторону Невы)
Тиран жестокий!
В России, говорит, он вечная беда:
«Ученье-вред, а не ученье - кутерьма!»
И вот, чтобы порядок навести,
Царь вздумал всех к ученью,
За собой неведомо куда вести.
С чужими душами играя,
Свою за грош,
На бирже иноземной продавая!

Дворянка, хватаясь за голову руками, шепчет:
Антихрист, а не царь!

Петр I:
Нет хуже!
Когда на ассамблеях выпивает,
Он образ гордый сатаны
Пьянейшим видом умаляет.
И недостоин звания
Не то чтобы царя, но мужа!
(Театрально закрывает глаза рукой)

Обнявшись, оба зарыдали дружно.
Один от собственной затеи.
Другая от печали.
О роде человеческом радея,
Друг друга утешали.
Истории важны детали.
А вам судить
Кто был смешнее.
Решайте, впрочем, сами...