***

Ты обычно такой суровый и задумчивый недотрога.
Но улыбкой порой коснешься моих губ, словно невзначай.
Я когда-то всем обещала любить только тебя, до гроба,
а сейчас в тебе вижу холод и жестокость от палача.

Это будто бы целоваться без любви и без прочих мыслей,
это будто бы обнимать, но не чувствовать ни черта.
Это будто бы верить в Бога, потому что устал от чисел,
это будто бы не общаться, потому что была черта…

А апрель надо мной смеется, словно мальчик бежит по лужам
и бросает обиды брызги на идущих вперед людей…
Ты сказал, что меня не знаешь, потому что, увы, не слушал.
Ты сказал, что решил исчезнуть, чтоб не делать еще больней.

Но когда-то, весенним утром, под дождем, решишь вспомнить лето,
когда было все превосходно, когда было единство душ.
Ты посмотришь опять в глаза, озаришь все неярким светом,
и ребром ледяной ладони сотрешь с щек вдруг потекшую тушь.

И словами меня коснешься, позабыв, что все чувства в прошлом,
и пойдешь вперед по дороге, оставляя следы любви…
Мне уже наплевать на слезы, тебя слушать, признаться, тошно,
мне уже ведь совсем неважно, что меня будет ждать вдали.

И зима снова тонет в мыслях, вспоминается теплый вечер,
капли смеха на белом снеге, растопившие все вокруг…

Это будто бы гасить свет, не купив накануне свечи,
это будто бы искать правду, хотя знаешь, что люди врут.